— Ещё чего, этот хочу. Да и потом, этот огород как бельмо на глазу. Позор. Если мои подруги узнают, что у меня на заднем дворе есть теплица, засмеют. Уже всё решено, завтра же грядки сравняют с землёй.

— И кто же так решил, случаем, не Марат? — спросила я, но почему-то была уверена, Воронцов не в курсе задумки любовницы.

— Так решила хозяйка дома, — посмотрев на меня сверху вниз, гордо заявила Оксана.

— Насколько мне известно, на данный момент это место вакантно, так что твоя площадка для йоги – это линии вилами на воде, — сказала я, и лицо Оксаны побагровело.

— Я в доме хозяйка. Вы тут обе оборзели, потому что у нас с Маратом в отношениях были некоторые проблемы, но вчера они разрешились. Так что готовьтесь по струнке ходить. Понятно?

Закатив глаза, я лишь хохотнула. Продолжать дискутировать и дальше с Оксаной не понятно с чего зарвавшейся, желания нет никакого.

— Смейся, смейся, сама всё увидишь. Да Марат от меня без ума. Как скажу, так и сделает. Знаешь, сколько раз мы ночью занимались любовью, а ещё где и как? 

 — Ваша личная жизнь с Маратом никому не интересна. Думай, что и при ком говоришь, — с нажимом произнесла я, кивая на явно смущённую Нину Васильевну.

— Да ладно тебе, подумаешь, — махнула рукой девушка. — Пусть хоть послушает. У неё-то самой когда в последний раз был секс? Ещё до революции. Да и то с выключенным светом и под одеялом, — ядовитый смех Оксаны заполнил столовую.                                                                        

— Оксана, прояви уважение к Нине Васильевне и заткнись, а то я тебя сама заткну.

— Кого я должна уважать, её? — Оксана, вытянув руку, ткнула в Нину Васильевну пальцем. — Да она даже не член семьи. Так, приживалка. Одинокая немощная старуха, только из-за этого Марат её терпит.

Одна единственная слеза, что прокатилась по лицу дорогого и любимого человека выключила мне мозг и включила режим «ярость». От слова «совсем» не помню, каким образом оказалась рядом с Оксаной, зато отчётливо помню, с каким наслаждением залепила ей увесистую пощёчину.

— Ну ты за это, сучка, ответишь, — держась за левую щёку, пообещала любовница Воронцова. — Обе ответите, когда вернётся Марат! — это Оксана уже выдала криком.

Весь день бегала к Нине Васильевне в комнату мерить давление и просто посидеть рядом. Женщина так сильно расстроилась из-за слов Оксаны, что даже за сумки хваталась. Едва её успокоила и на кровать уложила, а напоив лекарством, велела поспать.

Кто бы мне ещё утром сказал, что с нетерпением буду ждать Марата с работы, не поверила бы, а теперь готовлю ужин и нет-нет да в окно посмотрю, вдруг авто Воронцова заехало на территорию дома.

То, что нога Марата коснулась крыльца, я пропустила, зато залетевшая на кухню Оксана любезно мне об этом сообщила.

— Всё, сучка, Марат дома, готовь для извинений колени и подружку престарелую позови.

Если девушка навстречу к Марату бежала со всех ног, то я не спешила, помыла руки, сняла фартук, морально приготовилась к разговору и лишь после зашла в гостиную, где Оксана, вцепившись в лацканы пиджака, жалобным голоском рассказывала любовнику, как я её избила.

— Марат, она не за что ударила меня по лицу…

— Да, подтверждаю, — поймав на себе взгляд упыря, произнесла я. — Действительно я дала Оксане пощёчину. Теперь об этом очень жалею. Надо было лучше башку гадине оторвать. 

— Вот видишь, Марат, Настька в конец обнаглела, — захлёбываясь собственной злостью и тыча в меня пальцем, зашипела Оксана. — Без причины набрасывается на людей, по ней дурдом плачет…