Стою ни жива ни мертва, а тем временем непонимания, что происходит, в глазах у Марата всё больше и больше.

Нет, Воронцов, умоляю тебя, не надо поворачиваться полностью. Ну зачем?!

Как я себе не приказывала «туда» не смотреть, но первым делом именно «туда» и взглянула.

Мать моя женщина, о чём же Воронцов думал, когда намывался? Какого чёрта его базука готова стрелять?!

Сообразив, что веду себя не то чтобы не корректно, а перехожу все мыслимые и немыслимые границы, резко вздёрнула подбородок и уставилась на нос Воронцова, в глаза-то я ему теперь ещё год не отважусь смотреть.

— Анастасия, мне очень любопытно, что это сейчас происходит? — вполне резонно интересуется родственник.

— А… я… тут… — мычу какую-то чушь, потому как тот факт, что на мне нет даже трусов – убивает.

Хоть непослушное тело ещё не вышло из оцепенения, представила себе довольно живую картину, как я вся, скрючившись, прикрываю руками стратегически важные части и главное - как при этом смотрюсь со стороны. Блин, стоять перед Воронцовым и держаться одной ладонью за пах, а другой тщетно пытаться прикрыть грудь ещё позорней, чем просто стоять голой. Сейчас хотя бы жалкой не выгляжу. По крайней мере, на это рассчитываю.

— А всё-таки, Настя, что тебе понадобилось у меня в душе? — напомнил о своём присутствии упырь, как будто у меня был хоть один шанс об этом забыть. — И давай на этот раз без бэ-э… мэ-э…

Мне и так плохо, а Воронцов ещё передразнивает.

— Я думала, вместо тебя в душе Оксана, — наконец голос прорезался.

Мужчина как–то странно отреагировал на объяснение. Во-первых, он сглотнул, словно его мучила жажда, во-вторых, в его глазах промелькнуло что-то настолько порочное, что почудилось, на мне не только белья нет, но и кожа отсутствует. Ну и последнее, но не по значимости, «базука» Воронцова колыхнулась, а ещё хоть и казалось, что больше уже некуда, орудие увеличилось. Вот почему Марат вечно не в духе, неудобно, наверное, передвигаться с кувалдой в штанах.

— И чем же вы, девочки, когда я отсутствую, заняты, что ты вот так просто в чём мать родила…

— Да у меня полотенца пропали, и я решила, что их Оксана стащила, — перебив Воронцова, возмущенным криком бросила я. — Вот здесь их оставила, — ткнула пальцем в лавку, — а когда помылась, они испарились!  

— Полотенца я взял, — без тени раскаянья и сожаления сообщил Воронцов, — Не освоился ещё в доме, распорядков не знаю. Пришёл, увидел, два полотенца на лавке лежат. Подумал, они тут на тот случай, если кто решит принять душ. Но раз они твои, забирай, — Марат кивком показал, где именно висит моя пропажа, в его душевой, то есть, чтобы их взять, мне надо к упырю в кабинку зайти.

— Может, ты мне их сам вернёшь? — зло прошипела я, потому как если до этого момента родственник себя вёл более-менее по-джентельменски, то сейчас откровенно разглядывает. Причём упырь не стесняется, задерживает взгляд на том, что ему особо приглянулось.

— Нет, сама забирай, — ухмыляясь, ответил мужчина, и чтобы мне было удобней, даже чуть в сторону отодвинулся. При этом его дубина опять, между прочим, зашевелилась. Аккуратней бы он ею тряс, а то зашибёт ещё ненароком.

«Так, Настя, спокойствие», — дала я себе установку. «Да, ты попала в самую дичайшую ситуацию из возможных, но ты неплохо держалась, и теперь лица не уронишь. Ты обнажена, но Воронцов тоже. К тому же он не какой-нибудь маньяк, а успешный красивый мужчина со здоровенной дубиной, так что он всё уже видел и гораздо больше, чем ты сейчас демонстрируешь. Поэтому позже заползёшь в какую-нибудь конуру и сгоришь со стыда».