— Привет передавай, — помахав рукой, выбегающему из кабинета брату, напоминаю я.

— Андрей Александрович, ещё будут распоряжения? — зайдя в кабинет, интересуется помощница Елена и, глянув на часы, намекает: — Если нет, то я отлучусь ненадолго.

— Будут, конечно, — окинув её шарообразную фигуру придирчивым взглядом, воркую я. — Приготовьте мне ещё кофе.

— Столько кофе вредно, — забрав со стола три пустые чашки, ворчит она и, улыбнувшись, предлагает: — Может вам чай сделать? Есть с каркаде, бергамотом, улун, сенча, пуэр или мате.

— Лена, стоп, — торможу, пытаясь вернуть выпученные глаза в орбиту. — Ты вроде взрослая, серьёзная девушка, даже глубоко беременная, а так выражаешься.

— Как? — опешив, громко сглатывает она.

— Мне показалось, или ты меня сейчас обматерила на каком-то экзотическом языке?

— Да ну вас, — отмахивается Лена и, покраснев, разворачивается на выход, бурча под нос: — Кофе так кофе.

— Лена-а-а, — ржу не сдержавшись. — Я пошутил.

— Мне ваши шуточки уже вот где, — проведя ребром ладони по горлу, ворчит Елена. — Вот хотела же ещё поработать, но с меня хватит.

— Что я пропустил? — проворковал довольный, как слон, брат, вразвалочку вернувшийся в кабинет.

— Лена хочет уйти, — с трудом сдерживая смех, развожу руками.

— Довёл-таки, паршивец, — цокает языком Кирилл и, обратившись к помощнице, изображает несчастную моську. — Леночка, на кого же вы нас покидаете?

— Не на кого, — шмыгнув носом, ворчит она и, кивнув на меня, припечатывает: — А от кого. Я с этим клоуном работать не буду.

— Это он такой, потому что у него велосип…, то есть девушки нет, — вздохнув, качает головой брат.

— Да кто с ним встречаться согласится? — Лена выпячивает огромный живот и, скрестив руки на груди, надувает губы.

— Ну, не скажи, — хмыкает брат, но, покосившись на меня с нескрываемым сомнением, бормочет: — Не зря же говорят, что каждой твари по…

— По харе, — перебив, завершает его братский порыв Елена и, развернувшись, идёт к двери, продолжая бушевать: — Срок вам неделя, и я ухожу.

— Не мог свой трепливый язык придержать? — проводив помощницу взглядом, ворчит брат. — Ищи теперь жертву сам.

— Нашёл уже, — мечтательно отзываюсь я и, словив удивление брата, поправляю: — Найду, то есть, не волнуйся так.

— Да кто с тобой работать согласится? — закатив глаза, гундосит он.

— И согласится и ещё и спасибо скажет, — мурлычу себе под нос, но тут же меняю тему: — Так что там с Милой? Чего ты такой довольный вернулся?

— Решил не ждать, — нахмурившись, сообщает Кирилл. — Уезжаю послезавтра.

— Даже так?

— Соскучился очень, — лыбится брат и, кивнув на разложенные передо мной документы, хвалит: — Ты вроде вник, так что…

— А Мотя?

— А Матвейку через несколько дней к нам отправишь с сопровождением.

— А зачем так скоро? — выдаю и тут же прикусываю язык.

— Ты же сам ныл, что нянькой быть не хочешь? — подавшись вперёд, уточняет брат.

— Так у него же есть нянька, — пытаюсь съехать с темы.

— И-и? — хмурится Кирилл.

— И до конца учебного года ещё почти месяц, — побегав взглядом по кабинету, напоминаю навскидку.

— Не страшно, — отмахивается брат и, вперив в меня внимательный взгляд, интересуется: — Что-то вы подозрительно сблизились с Матвеем. Я чего-то не знаю?

— Да просто с ним весело, — делая вид, что листаю что-то в телефоне, отбрыкиваюсь от допроса.

— Вот и он так сказал, — ещё больше хмурится Кирилл. — Причём слово в слово. Интересно с тобой, видите ли.

— А что плохого-то? — теперь уже я свожу брови в кучу.

— Ну-у, — неопределённо тянет брат и, собравшись с духом, формулирует мысль: — Только не учи его плохому. Обещай.