— Везучая и смелая. И в огонь и в воду… За такой он сам будет бегать, — все потешается она надо мной.

— Тогда это точно не про меня, — взяв в руки чашку, добавляю в кофе сахар и молоко. Ставлю на поднос.

— Впору сказки тебе перечитать, чтобы начать в себя верить.

Толкнув дверь в кабинет начальника, выполняю то, что от меня требуется, а, именно, делать свою работу.

Марк Харрис – и есть моя работа, одно из поручений.

[1] «I'll be happy to take you with me», — я с удовольствием возьму тебя с собой.

4. Глава 3

— Светка, работу так всю свою проспишь, — вырывает из сладкого томительного сна знакомый голос. — Вроде, ты где-то должна быть через два часа.

Последние ниточки нереального, поистине счастливо момента, растворяются, возвращая меня обратно в собственную постель.

Открыв один глаз, вижу свою Тому, соседку по съемной квартире с бигудями на голове и в пушистом халате, значит она уже принимала душ. Значит, что я… Опять опаздываю!

Откинув край одеяла, подрываюсь на ноги и, подобно урагану, несусь в ванную комнату.

— Не благодари! — несется мне в спину громкий заливистый смех соседки. — Главное, чтобы не уволили, а то нам скоро за квартиру платить.

— Не уволят, — высовываюсь из ванны с зубной щеткой у себя во рту. — Я успею.

— Ну-ну, — цокает языком она. — Скоро на нашей земле высадится умопомрачительный красавчик, а ты останешься у разбитого корыта, потому что допоздна дочитывала очередную слезливую книжонку!

Захлопнув дверь, наскоро принимаю душ, а вот об тщательной укладке волос придётся забыть, да и обойтись лишь румянами и гигиенической помадой.

Рисовать ровные стрелки на верхнем веке, как выстрелить себе в голову. Эффект тот же.

— М-да… Спортивный костюм? — Тома выплёвывает чай, ошалело блуждая по моим ногам, затянутым в лосины, а потом резко вскидывает взгляд на мои волосы, перетянутые розовой резинкой. — Пожалуй, я воздержусь от комментариев и постараюсь подыскать вторую работу, как можно скорее.

— Мне нужно добежать до метро, а потом еще совершить пересадку. Борис Юрьевич распорядился машину подать сразу в аэропорт. О моём удобстве речи не шло, — выхватив из ее рук чашку, жадно делаю несколько глотков холодного чая с имбирём. — Взяла вещи с собой. Переоденусь наскоро в туалете, — тараторю я, закидывая в рот конфету. Клубничное желе… Ммм.

— Твоими молитвами, дорогая, — искоса смотря на меня, она тяжело вздыхает.

Надев кроссовки и подхватив большой пакет с одеждой, выбегаю из дома.

Многим бы показалось странным, что я делаю, но не мне. Я не могу облажаться.

Приходится идти на сверхновые задачи для своей мозговой деятельности.

Прибыв на место, с ошеломляющим ужасом всматриваюсь в табло прилёта.

Чёрт… Чёрт… Чёрт… Самолет Харрисона приземлился, как двадцать минут назад.

Найдя туалет, скидываю с себя спортивную одежду, попутно набирая номер водителя лимузина. Блузка неприятно прилипает к телу, а капельки пота скатываются вдоль позвоночника. Вытираю пот со лба футболкой. Какая жара… Фу-х. Нужно встретить и не опозориться. Табличка. Вот она.

Корявым почерком вывожу его инициалы, прямо на ходу, не смотря по сторонам.

Ба-х! Из рук всё падает. Боже… Меня уволят! Какая я неудачница!

А все проклятые романчики с их идеальными главными героями в мужском лице и глупыми обольстительными ланеподобными барышнями. Это не оправдание! На глаза предательски выступают слёзы. Как же грустно!

В ноздри проникает приятный терпкий парфюм, и чужие руки уже во всю с пола поднимают мои многочисленные вещи. Стыдно-то как!

— Простите, — горестно шепчу, чуть ли не всхлипывая. — Я такая невнимательная, — боюсь даже взгляд поднять на потерпевшего от своей неуклюжести.