– За историю с журналисткой?

– Ага. Брюнет у игровой консоли – Латыпов Илья, сын владельца сети мебельных магазинов и подающий надежды баскетболист…

За три минуты Маша рассказывает мне куда больше, чем я бы смогла подчерпнуть за месяц нахождения в университете, и я не без усилий укладываю полученную информацию в свою многострадальную черепную коробку. Украдкой тру виски и благодарю всех святых за взятую собеседницей паузу, не подозревая о том, что в следующую секунду на меня полетит стакан со свежевзбитым молочным коктейлем.

Белая жидкость испачкает жирными кляксами тонкую ткань, лед будет медленно таять, а я буду хлопать ресницами, как идиотка, и глупо пялиться девчонке, опрокинувшей на меня напиток, в переносицу.

– Пойдем, я помогу!

Первой после случившегося отмирает Ефремова, вскакивает из своего кресла и на буксире тащит меня по длинному коридору, в конце которого мы ныряем в темную неосвещенную комнату. Проморгавшись, я вижу задернутые шторы на окне, очертания двуспальной кровати и небольшой компьютерный столик в углу.

– Снимай, я брошу в стирку и найду, во что ты сможешь переодеться.

– Спасибо.

Благодарю решившую меня выручить одногруппницу и стремительно избавляюсь от липнущего к телу платья, оставшись в одном нижнем белье. Вручаю Маше бесполезную сейчас тряпку и надеюсь, что скоро инцидент будет исчерпан и Иришка не заметит моего отсутствия.

Успеваю досчитать до ста, прежде чем зафиксировать звук приближающихся шагов, и слепо щурюсь, потому что дверь открывается нараспашку и помещение заливает яркий свет.

13. Глава 13

Мот

– Мальчики, вам чай-кофе сделать?

Спрашивает Настя, когда мы небольшой компанией вваливаемся в объект ее гордости – люксовый пентхаус, который родители обещали переписать на нее, если она без троек закончит год. Небрежно сбрасывает бежевые лодочки на острой шпильке в угол и не видит, как меня косит от этого ее ванильного «мальчики», оседающего приторным облаком на нёбе.

Опустив пару предъяв, норовящих соскользнуть с языка, я провожу ладонью вдоль ее позвоночника и, подтолкнув вперед, великодушно разрешаю.

– Сделай.

Девчонка гибкой ланью срывается с места, Ленька с Илюхой двумя медведями топают за королевой красоты, как привязанные, мы же с Крестом прыгаем на принимающий нас в свои объятья диван и закидываем ноги на подлокотники. Скоро в квартиру Шаровой припрутся остальные одногруппники, врубят какую-нибудь отвратную попсу и будут давиться бесплатными коктейлями. Но до этого момента еще полчаса, так что можно выдохнуть и перекинуться с другом парой слов, пока хозяйка не притащит обещанный капуч.

– Как с мачехой дела продвигаются?

– Без изменений.

– До сих пор не собирает чемоданы и не уматывает со скоростью света? Не узнаю тебя, брат.

– Батя в нее походу гораздо сильнее, чем я предполагал…

Игнат – единственный, кто в курсе моих семейных перипетий, и отчасти осведомлен о вынашиваемых мной наполеоновских планах, правда, о том, кем мне приходится Саша Баринова, он еще не знает.

– Давай бахнем?

Блаженно потянувшись, предлагает Игнат, вытаскивая меня из размышлений, и кивком головы указывает на бар, заставленный элитным алкоголем. А я в красках представляю, как Настюха будет объяснять отцу, что случилось с двумя бутылками кубинского рома семилетней выдержки. Перспективна заманчивая, но…

– Я за рулем.

– И что?

– Ты можешь остаться с ночевкой.

Перебивают друг друга Крестовский и вернувшаяся Шарова, успевшая переодеться в облегающее синее платье с пайетками и вырезом-лодочкой. Ее бровь вопросительно изгибается, кофе в кружках колыхается и грозит залить пол, только меня эта демонстрация ни разу не впечатляет.