– Ну, мы совершенно точно не хотим быть размазанными по океану, – поддразнивает она, и Амма фыркает, прикрываясь бутылкой воды.

Нико выглядит немного растерянным. Я встаю из-за стола, собираю тарелки.

– Я сменю тебя в три, – предлагаю я, и когда прохожу мимо него, он обнимает меня за талию и быстро целует в щеку.

– Отлично, детка. Спасибо.

Он шлепает меня по заднице, прежде чем взбежать по ступенькам обратно на палубу, а я поворачиваюсь к Бриттани и Амме. Мои щеки слегка алеют. Нико всегда такой… несдержанный? Я имею в виду, что знаю про его наклонности. Но то, что я вижу в глазах Бриттани и Аммы, заставляет меня добавить:

– Это путешествие покажет его сущность.

Бриттани улыбается и отмахивается:

– Он хороший парень.

Амма кивает, кладя руки на стол:

– И выглядит тоже неплохо.

Эти слова не вызывают у меня ревности, скорее гордость, что, пожалуй, жалко само по себе.

– Тебе помочь? – Бриттани кивает на тарелки, но я качаю головой.

– Нет, я разберусь. Поднимайся на палубу. Держу пари, звездное небо нереально красивое.

Им не нужно повторять дважды, и я слышу, как Нико окликает их, когда они появляются наверху.

В отсутствие еще трех человек в камбузе становится посвободнее, и я делаю глубокий вдох, наслаждаясь несколькими мгновениями уединения. Может, все же стоило позволить девочкам самим найти корабль побольше, где бы мы все не сидели друг на друге?

Нет, это того стоит. «Сюзанну» наконец-то отремонтировали. И как только мы вернемся из путешествия, мы с Нико сможем отправиться в наше собственное приключение, которое не будет вызывать клаустрофобию. Оно будет… уютным.

По-домашнему уютным.

Кроме того, через два дня мы доберемся до острова – атолла – и там будет много места. Пожалуй, слишком много.

Сполоснув посуду в маленькой мойке с помпой, я возвращаюсь к столу, чтобы собрать бутылки с водой, и засовываю пальцы в горлышки, желая подхватить все сразу. При этом взгляд падает на телефон Бриттани, оставленный на столе. На экране блокировки ее фотография с Аммой, они обнимают друг друга за плечи на фоне Колизея. Девочки на снимке широко улыбаются, но кожа выглядит бледнее, чем сейчас, а тела более хрупкими – Бриттани выглядит немного пугающе, под выступающими скулами заметны тени. Амма с силой впивается в плечо Бриттани, до побелевших костяшек.

Нахмурившись, я наклоняюсь чуть ниже, но не успеваю рассмотреть фотографию получше: на лестнице снова раздаются шаги, и я быстро поворачиваюсь к раковине. Я ополаскиваю бутылки, когда на кухне появляется Бриттани и протягивает руку за телефоном.

– Хочу сделать несколько кадров неба, – сообщает она, затем снова смотрит на раковину. – Уверена, что тебе не нужна помощь? Мне неловко.

– Не надо, – заверяю ее я. – Я присоединюсь к вам через секунду.

– Хорошо, но с моей помощью ты присоединишься к нам через полсекунды, – хихикает Бриттани, и я ловлю себя на том, что улыбаюсь ей в ответ. Просто они обе очень милые – совсем не такие, какими я их себе представляла.

Бриттани встает рядом со мной у раковины, так близко, что наши бедра соприкасаются, когда она тянется за одной из тарелок. Напор воды в мойке слабый, но нам удается довольно быстро вымыть оставшиеся тарелки и приборы, и вот я уже на палубе вместе со всеми, любуюсь звездным небом.

Здесь так много звезд, что они кажутся почти нереальными, и я опираюсь одной рукой о мачту, пытаясь охватить взглядом весь небосклон. Вокруг нас открытое и пустынное море, над головой бескрайнее небо, и все это настолько необъятно, что мне кажется, будто я могу увидеть изгибы земного шара. Внезапно я понимаю, почему Нико так нравится ходить на яхте.