Шуршание усилилось.

— Ты украла мои печеньки?

7. Глава 7. Лена

Когда мы познакомились, Демьяну Витальевичу только-только поставили страшный диагноз.

Он постоянно терял вещи и забывал имена приятелей. А через некоторое время начал с трудом узнавать себя в зеркале, закатывал истерики, прятался от родных, капризничал и всех подозревал в различных преступлениях.

Во избежание встреч с Матильдой Иосифовной, я приезжала сюда редко. Хотя Демьян Витальевич мне очень нравился. Единственный человек, помимо мужа, кто принял меня без витиеватой родословной.

— Клянусь честью пионера. Забрала печенье у той злобной тетки, которая за вами присматривает, — Зинаида Аркадьевна возмущенно пискнула, но я припечатала ее взглядом.

— Она хочет меня ограбить и убить, — его голос изменил тональность, в нем появились нотки растерянности и сомнения. — Позвони в милицию.

— Я прогнала негодяйку. Полицейские ее найдут и накажут. Выходите, Демьян Витальевич.

Зинаида Аркадьевна исчезла в спальне, и я мысленно перекрестилась. Хоть здесь занудная медсестра соображала на ходу. Больной через полчаса забудет о подозрениях, а вот обработать его рану и осмотреть место удара следовало уже сейчас.

Сначала показалась кудрявая голова, потом мощная шея и широкие плечи. Из гардеробной Демьян Витальевич выползал на карачках, хмурил густые брови, то и дело морщил высокий лоб. Искал взглядом Зинаиду Аркадьевну, но не нашел.

— Будете?

Я протянула открытую коробку и бегло осмотрела Демьяна Витальевича. Небольшая ранка у корней волос, но ничего серьезного. Ни бледности, ни глубоких порезов, ни синяков, значит, насилия к нему не применяли.

Замешательство застыло на холеном лице, и подозрительность затерялась там, где поселились морщинки.

В уголках губ и глаз.

— Ты точно ее выгнала? — снова спросил Демьян Витальевич, после чего скосил серый взор на коробку с печеньем. — А оно не отравлено?

— Ни за что на свете, — улыбнулась я.

Широкая ладонь легла мне на макушку, и два отеческих хлопка согрели сердце.

— Добрая девочка. Спасибо.

В горле неприятно запершило. Взглянув на четкий, словно созданный умелой рукой мастера, профиль Демьяна Витальевича, я представляла Ваню в возрасте шестидесяти семи лет. Посеребренные пряди украсили бы виски, а благородство и стать навечно запечатались в мощной фигуре.

Иногда Демьян Витальевич напоминал мне папу, который умер задолго до нашего с Ваней знакомства.

Жестокая болезнь, словно червь, прогрызала дыры в его памяти и превращала некогда сильного мужчину в пугливого ребенка. А ведь десять лет назад Демьян Витальевич был успешным бизнесменом, владельцем крупной телекоммуникационной компании.

Теперь же он с трудом вспоминал, что у него есть семья.

— Значит, ты моя невестка?

Я стерла тыльной стороной ладони проступившую слезу.

— Да, — кивнула коротко. — Жена Вани, вашего сына.

— Сына… — причмокнул Демьян Витальевич, затем хлопнула в ладоши. — Он хороший мальчик? Не обижает? Если да, ты скажи, что я выдеру его!

Свекр потряс кулаком, а у меня в глазах потемнело. В груди защемило, воздух испарился из прихожей. Едва удержавшись от всхлипа, я прочистила горло:

— Все в порядке. Ваня самый лучший на свете. Вы отлично его воспитали.

— Честно?

В серых глазах вспыхнул ребяческий огонек.

— Клянусь всеми имбирными пряниками мира.

— Ох, а чем он занимается? Надеюсь, не бездельник…

Демьян Витальевич много расспрашивал о Ване, а потом тот исчез из разговора. Растворился в бессмысленной болтовне о печенье, рецептах, злых соседях и прочей ерунде. Будто неумелый режиссер случайно вырезал целый кадр из жизни.