- Что? – тянусь к нему руками , ничего не понимая, не в силах даже сделать шаг вперед, к нему, пытаюсь притянуть обратно, обхватив за плечи. – Антон….
- Мне нужно идти… - отвечает так же рвано, хрипло, проводя по моим губам пальцами и снова лихорадочно мечась по моему лицу глазами. – Дождись меня после выступления! Обязательно дождись, Мира!
Я ничего не понимаю.
Куда ему нужно? Почему? Зачем?
Но все эти вопросы так и застревают в груди, тело и губы дрожат и я просто не в состоянии выдохнуть ни единого слова!
Антон, жадно, тяжело сглатывая, снова пробегает по мне безумным взглядом, приглаживает растрепавшиеся волосы обеими руками, застегивает пуговку на шортах, долго морщиться, глядя на распахнутую блузку с оторванными пуговицами, поправляет чашечки бюстгалтера…
Я, все еще не очнувшись, смотрю вниз, - черт, ну вот и как я теперь выйду отсюда в таком виде?
А после просто завязываю блузку в узел, оставляя вынужденно живот открытым
Антон застегивает рубашку, так и оставляя ее навыпуск, - и я вижу, что его руки дрожат точно так же, как и у меня. Пытается пригладить уже свои волосы, но только взъерошивает их на самом деле еще сильнее, - и я почему-то улыбаюсь, - счастливо и как-то немножечко безумно, - сколько раз я видела этот жест – и во сне и наяву! Кожа на пальцах отзывается покалыванием – так хочется прикоснуться к этим жестким, вечно непослушным волосам, - пальцы все это время помнили их наощупь.
- Здесь тебе оставаться нельзя, - Антон обхватывает мой затылок всей растопыренной пятерней, прижимаясь лбом к моему, не отрывая глаз, снова хрипло выдыхая каждое слово. – Сюда толпа в любой момент налетит – наши и остальные… В зале дождись меня, Мира. Да?
- Да – выдыхаю, понимая, что смысл сказанного им остается для меня где-то на двадцать пятом плане. Самое главное, единственно важное сейчас – это его глаза, его дыхание, то, что наша кожа снова соприкасается, - и больше нет ничего, все остальное – как-то нелепо и совершенно ненужно и неважно…
- Первый поворот направо, - говорит Антон, и я слышу, как он щелкает замком у моей головы, сзади. – Там зал.
- Да, - киваю, на ватных ногах разворачиваясь и, как лунатичка, проходя в распахнутую им дверь.
Черт, - как же это неправильно – вот сейчас уходить, расставаться, - неправильно и совершенно немыслимо!
Но, видимо, так нужно, - хотя я и не могу найти в себе сил просто уйти, - сделав несколько шагов по коридору, все же оборачиваюсь в так и не закрывшуюся за мной дверь.
Антон так и стоит, погрузив руку в волосы и, не мигая, смотрит мне вслед.
И его глаза в этот момент…
Совершенно безумные, переполненные счастьем, изумлением, неверием…
Он пытается мне улыбнуться, но ничего не выходит, - слишком много напряжения сейчас внутри.
А я… Только киваю в ответ, тоже неспособная на улыбку, и двигаюсь дальше, поворачиваю, и тут же натыкаюсь на огромное зеркало, закрепленное на стене.
Черт!
Глаза полыхают таким огнем, что передо мной будто и не я, а самая настоящая ведьма!
Волосы таки растрепались, губы распухли и стали похожими на две раздавленные совсем спелые вишни.
И думать не надо, чтобы догадаться, чем мы только что занимались, - все прямо написано!
Поправляю волосы, критично осматривая преображенную блузку. Слишком открыто, слишком откровенно теперь получилось. Прямо секс в чистом виде, особенно с учетом всего остального и полыхающих щек! Хотя… Сейчас как только не одеваются девчонки, - надеюсь, и полуголых там тоже будет немало! И никто на меня особого внимания не обратит! Ну, в крайнем случае, скажу, что выпила немного вина перед концертом, потому так и раскраснелась! Уверена, что там студенты не только минералку и сок будут пить, хоть это категорически и запрещено!