Прочтя его, Катя не испытала ничего. Чего еще ждать от туалетных сплетников? Девушка не знала, кто таким образом развлекается, но, если быть честной, даже в какой-то мере была благодарна этим шутникам за то, что новая выдумка скорей всего все же перебьет вышедшую часом ранее.

Выходит, план Веры почти сработал, но немного не так, как думала подруга.

***

Наталья Веселова чувствовала себя… школьницей. Иначе и не скажешь, ведь только в школе так ладошки мокнут и сердце из груди вырывается, когда ты идешь по парку навстречу мальчику, с которым согласилась пойти на свидание.

Женщина сама же себя отдернула. Свидание… Нет уж. Они с Валентином ведь договорились, что никаких свиданий, никаких влюбленностей, никаких страстей. Не в их возрасте, не в их положении. Так, дружественные встречи, разговоры по душам с человеком, который поймет, как никто другой…

Валентин ее понимал. Бывало даже, у нее не хватало слов, чтобы свои мысли выразить, а он перехватывал инициативу и формулировал так, будто снял с языка.

У Веселовой такого не было никогда. Ни с подругами, ни с родней, и даже с Володей, с которым они когда-то душами намертво срослись. Все равно случалось, что по-разному на что-то смотрят, спорить могли до крика, не разговаривать даже, а тут… То ли они с Валентином лишь на те темы попадают, в которых действительно на мир одинаково смотрят, то ли… на все смотрят одинаково…

Это и пугало, и радовало. Поэтому-то от этих встреч Наталья отказаться не могла. Сегодня была уже третья. Она выскочила на обеденный перерыв в парк около работы, а Валентин уже ждал ее тут… С цветами…

Каждый раз цветы приносил, хотя женщина просила этого не делать. Неловко было, стыдно… Их же потом надо было на работу нести или домой даже, а как объяснить, откуда? При мысли, что надо бы детям рассказать, что у нее появился друг, Наталью в жар бросало… Сотрудницы вон уже и так подтрунивают над ней… По-доброму, но все равно неловко это. Пятьдесят скоро, пенсия вон перед носом маячит, а у нее кавалер завелся…

– Наталья, доброго дня вам, – Валентин был необыкновенно галантен и элегантен. В темно-сером кашемировом пальто, начищенных до блеска туфлях, с деликатной улыбкой на устах и букетом ярко-желтых гербер в руках он выглядел… Аж сердце ускорилось от того, как же он выглядел… Но Наталья попыталась себя отдернуть – не девочка уже, надо себя в руках держать.

– Добрый день, простите, что опоздала.

Она приняла букет, одним взглядом будто сделав замечание: «мы же договаривались»… И он своим, извиняющимся, так же ответил: «не сдержался»…

– Задержались, Наташ, да и то на пять минут всего, я успел подобающий вид принять за это время, а то ведь бежал, практически, запыхался, раскраснелся… стыдно было на глаза вам показаться…

Наталья улыбнулась, чувствуя, как и сама краснеет. Снова девочка в ней проснулась. Эх… Наташка-Наташка, что с тобой происходит-то? Куда ты несешься? У тебя сейчас на первом месте сын должен быть, вечно в мыслях, постоянно под присмотром, а ты…

– Я кафе неподалеку присмотрел, кондитерскую, позволите вас кофе с пирожным угостить?

Пожалуй, стоило бы отказаться. Провести вместе полчаса в парке из вежливости, несколькими тропками прогулявшись, но…

– С удовольствием.

***

– Почему герберы? – уже через пять минут пара сидела за столиком в той самой кондитерской, ожидая заказ. Валентин не только сам источал элегантность, та самая элегантность будто сама к нему тянулась. Из сотни кафешек в этом районе он каким-то образом выбрал именно ту, в который скатерть на столе поражала замысловатостью своего кружева, цветы поставили в самую утонченную вазу, а кофе принесли в легчайшем фарфоре.