А ведь у них даже больше общего, чем думалось. Не только любовь к математике и молчаливому соседству. Но и необходимость сбежать. Как только возможность появится. Но общая беда в том, что в первую очередь от себя бегут…

– Не плачь, Кать, пожалуйста, мне очень стыдно. Правда. Что мне сделать, чтобы загладить вину? Хочешь, я от тебя куда-то съеду. Уговорю кого-то… И ты себе будешь спокойно доучиться, а я своей мордой не стану глаза мусолить…

– Не надо, все хорошо. И ты меня прости…

– За что? – услышав спокойный уже голос, Андрей и сам чуть успокоился. Слава богу.

– Просто… – признаться в том, что гнев его не был уж настолько не оправдан, как Веселов думал, Катя не смогла.

– Хорошо, просто прощаю.

Андрей хмыкнул даже, Катя это почувствовала, и то, что слезы вроде бы действительно прошли, что сама дышит ровно, но почему-то никак не могла себя заставить из объятий высвободиться, попросить перестать по спине гладить… Было так уютно, как… еще в детстве, пожалуй. Когда Марк разложил ей на даче во дворе палатку, и потом вечером они туда забирались вдвоем или с лабрадором Ланселотом, книгу брали какую-то, фонарик вешали, слушали, как цикады трещат, читали вслух по очереди, в пледы кутались, но больше не для тепла, а для мягкости… Это было такое счастье…

– Перерыв начался…

Они еще долго стояли бы так, если бы не услышали галдеж заполняющих двор детей… Пришлось все же делать шаг назад друг от друга – синхронно, смотреть вновь в глаза со смущением, улыбаться неловко, проверяя – не потекла ли тушь из-за слез.

– Давай просто забудем.

Андрей предложил, Катя кивнула. Но оба до конца не поняли, что именно обещали друг другу забыть.

– Я за кофе сбегаю в магазин, тебе принести?

– Да, спасибо, а я в класс тогда…

– Иди, а то холодно…

Они разошлись в разные стороны, Катя обняла себя руками, почувствовав, как порыв ветра проникает под тонкую ткань водолазки, направилась в школьный двор, Андрей же, не оглядываясь, пошел в сторону магазина неподалеку…

***

– Это что было, Катюнь? – Вера поймала подругу еще во дворе, отделилась от хихикающей компашки, попыталась придержать Самойлову за локоть, чтобы та не неслась с такой скоростью…

– Ничего…

– Что значит «ничего»? У вас что, с новеньким есть что-то? Полшколы вон за вашими обнимашками из окон следило. Ты поэтому утром так нервничала? Ты что, думаешь, он к этой своей вернется?

– Вер… – Катя глянула на подругу уставшим взглядом, локоть высвободила, – я замерзла, в класс хочу, не выдумывай, не было никаких обнимашек, – взбежала по лестнице до двери, скрылась в здании.

– Как же… как же… Эх, Котя… Бедный Питер…

У Сплетницы сегодня выдался очень удачный день. Уже через десять минут после начала второго урока вышел новый пост.

«Дорогие наши крольчата, вы не поверите, но новенький из одиннадцатого «А» продолжает с гордостью носить титул ньюзмейкера этого прекрасного весеннего денечка. Но теперь история его несчастной любви становится еще более интригующей. Кто бы мог подумать, что наш инсайд станет причиной бурной ссоры и нежного примирения Андрея с его новой девушкой… Да-да… Недолго играла скорбная музыка. Не прошел и месяц в новой школе, как парню уже доверила сердце его одноклассница. Думаем, держать интригу уже неуместно, ведь Андрей Веселов и Катя Самойлова, кажется, даже не пытаются скрывать свои отношения. Не знаем, стоит ли кого-то поздравлять с таким развитием событий, но однозначно хотим передать привет Никите Разумовскому, который, похоже, может проконсультироваться с новеньким, более удачным пикапером, в вопросах обольщения недотрог по типу Самойловой…».