Как же я ее ненавидел.

Тогда. Только тогда? Я же вычеркнул эту историю из своей жизни, разве нет? Не собирался тратить время на таких, как она, на эмоции, направленные на людей. Слишком бессмысленно.

И в то же время понимал - ненавижу. И это чувство ядом расползается у меня внутри.

Потому что ненавидел ее за то, что она сделала не тогда. А сейчас. Просто поехала со мной и отдалась  так остро и разрушительно, много раз - будто я обещал заплатить.

И я не мог не думать о том, скольким мужчинам она вот так отдавалась. Со сколькими орала, изгибаясь в оргазме. Скольких имела совершенно беспринципно - и сколько имело ее?

Я хотел встряхнуть ее, скинуть с кровати, вышвырнуть за дверь…

Но вместо этого смотрел на Настю и не мог не смотреть.

И не мог спать.

А она, утомленная, заснула. Как всегда, на животе, подогнув под себя подушку, с чуть полураскрытыми губами, опухшими от бесконечных ласк, и исцарапанными руками.

Мы были как сумасшедшие - даже не замечали, что наносим друг другу повреждения. А сейчас мне фантастически нравились эти отметины, что я оставил на ней. 

Чуть сдернул простынь, которой она была укрыта.

Царапины, синяки на боках - у нее все еще была нежная, чувствительная кожа. Багровые засосы на шее. Лицо чистое, умытое - я лично умывал ее. Залез с ней в душ и намыливал раз за разом совершенное тело и лицо, а потом поставил ее на колени, вбивался в ее рот, выгибаясь от удовольствия до боли в пояснице. И трахал ее стоя, прижав спиной к стенке кабины, чувствуя как заливает вода наши лица, рты, трахал до искр в глазах, до тех пор, пока она не начала всхлипывать от сумасшедшего оргазма.

Спутанные  волосы, гибкая спина, тонкие, длинные пальцы. Она одинаково умело печатала ими и обхватывала мой член.

Слишком умело.

Не выдержав, я встал, натянул спортивные штаны, снова налил себе коньяк и уставился в окно, за которым занимался рассвет.

У нас была целая ночь, и я чувствовал себя полностью опустошенным. И не только физически. Но на этом все. Хватит. Иначе я не выдержу и убью эту сучку, будто она что-то для меня значит.

Подавил в себе желание разбудить ее и отхлестать по щекам, чтобы призналась, сколько мужиков через нее прошло, и сделал еще один глоток.

Сопьюсь так к хренам собачьим, если одни только мысли о ней вызывали желание снова уйти в запой...

Но я не стал ее будить. Стоял и смотрел, как поднимается солнце над городом, которого больше не будет существовать в моей личной географии. И когда она зашевелилась и потянулась, медленно обернулся.

И снова поразился насколько неэмоциональной она стала - по ее лицу ничего нельзя было прочесть.

Она присела, чуть размяла себе затекшую шею, отчего простыня сползла с ее груди, задев соски. Рот моментально наполнился слюной, будто и не было этой ночи.

Я сглотнул.

Ну уж нет, второй раз я на нее не поведусь. Точнее, третий. И не собираюсь говорить с ней ни о чем - вызову такси и пусть валит.

Хм, а она ведь знает, какой эффект производит на меня ее обнаженное тело и это совершенно невинное выражение лица.

Какого же хрена тебе не хватало?!

Это снова вопила память…

- С Артемом ты так же кончала? - спросил вопреки своим собственным решениям, впиваясь взглядом в ее лицо, чтобы не пропустить ни малейшего отблеска эмоций.

Я надеялся на сожаление, но там мелькнуло что-то, отдаленно похожее на страх. 

Бред.

Я тут же отбросил эти ненужные сведения.

Она чуть наклонила голову, наполовину скрываясь за своими волосами,и ответила уже привычным мне насмешливым голосом:

- А ты думаешь твой член какой-то особенный?