И все же выбор был не прост. Я стояла с подносом еды и раздумывала, куда должна сесть семнадцатилетняя Шарлотта Тортон. Где теперь ее место.

За столом у третьего окна сидела Бекка с Мишель и еще несколько человек. Свободные места рядом с ними манили меня, но меня остановил предупреждающий взгляд Бекки. Мишель проследила за ее взглядом и повернулась ко мне. Удивленное лицо, а потом она повернулась к Бекке и что-то сказала, несколько человек засмеялось. И Бекка в том числе.

Наверное, семнадцатилетняя Шарлотта должна обедать со своим парнем. Я оглядела столовую, но шумной компании пловцов было не видно. За центральным столом оседлали стулья и дурачились с едой ребята из баскетбольной команды. Лукаса среди них не было. И я заметила, что совсем не расстроена тем фактом, что мне не пришлось делать выбор подсаживаться к нему или нет.

— Может, уже куда-нибудь отойдешь?

Я задумалась на самом проходе, поэтому мешала пройти высокой девушке с очень недружелюбным видом. Кара Андерсон, выпускница и секретарь школьного совета. Красивая, надменная и популярная. Она держала в руках почти пустой поднос и смотрела в нетерпеливом ожидании на меня. Обойти все-таки было можно, но Кара подняла одну бровь и не двигалась с места, пока я не отступила в сторону.

Я прошла к пустующему с одного конца длинному центральному столу и села в одиночестве. Ребята вокруг посмотрели на меня, но через несколько секунд интерес угас. Как много окружающие знали о моей ситуации?

Обед за вареными овощами с грубо нарезанной сухой индейкой прошел в размышлении, что жизнь семнадцатилетней Шарлотты Тортон стала еще более унылой.

— Как ты рискнула взять мясо? У него такой вид, будто он тут лежал с Дня Благодарения.

Я в удивлении смотрела, как почти бросив поднос на мой стол, за него усаживается девушка очень яркой наружности. Она подвинула к себе поднос, который проскользил чуть дальше, чем она планировала, и опустила массивные наушники на шею.

— А что думаешь положили в твою пиццу? — мимо проходил Эден Джонс, ведущий школьного радио, который услышал ее замечание. На его подносе, как я заметила, тоже лежало мясо индейки. Он едва заметно мне улыбнулся, будто рискованный выбор индейки нас объединил, и прошел за другой столик.

— Это пепперони. Джонс, научись, наконец, читать мелкий шрифт, — крикнула ему вдогонку девушка.

Она была такая шумная, что соседи на другом конце стола странно на нее покосились и, мне показалось, ускорили свою трапезу.

— Неужели обед настал? Я думала пара истории никогда не закончится. Слава богу, я наберу баллы по этому предмету, и мне больше не нужно будет слушать зануду Крофтона. Ты замечала, что в конце каждого предложения он говорит чуть тише? Думаю, он сам засыпает под конец.

Лесли. Ее звали Лесли Фаулер. Я продолжала с удивлением смотреть, но это ее нисколько не смущало. Она одновременно болтала, ела и что-то печатала в телефоне.

— Я думаю, у него проблема с горлом, поэтому он постоянно носит с собой пастилки, — сказала я.

— Черт, теперь мне неловко. Нужно быть с ним полегче. Современные дети кому хочешь подорвут здоровье. Что? Что ты пялишься?

Она наконец заметила, что я это делаю.

— Мы с тобой дружим? Я спрашиваю, это на тот случай, если вдруг ты просто вежлива.

— Чертовски невежлива. И мы с тобой больше, чем дружим. Мы — соултмейты! Паршиво, я знала, что ты забыла часть событий, но не знала, что совсем, — в конце фразы она заметно приуныла, но я не чувствовала в ее словах и взгляде той жалости, смешанной с любопытством, которой меня одаривали сегодня весь день.