– Но зачем кому-то его убивать?! – воскликнул молодой человек. – Он что, олигарх какой-то, богатый наследник или…

– Или он узнал что-то, из-за чего от него захотели избавиться. Вот хоть режь меня, а не зря никто из коллег не появился на его похоронах!

– Думаете, убийца – кто-то из них?

– Или они подозревают, кто это может быть… И боятся, что им окажется тот, на кого они думают.

– Только не говорите, что вы намерены вмешаться!

На лице Михаила отразилось смятение.

– Знаешь… а ты прав!

До этого самого момента Мономах не собирался принимать участие в расследовании, но неожиданно пришел к пониманию, что не может все так оставить. Следачка Медведь, возможно, и хороша, если верить Алле Сурковой, но она одновременно ведет сразу несколько дел, и у нее нет причин сделать приоритетным убийство молодого ординатора! А вот он, Мономах, можно сказать, лично заинтересован в том, чтобы парня перестали считать наркоманом и, самое главное, вором: если в первое еще можно поверить, то второе – просто чушь несусветная! Нельзя позволить, чтобы Машка одна в этом всем барахталась, а значит, он должен что-то предпринять.

– Что ж… тогда я тоже в деле!

– Ты?!

– А что? Я, в конце концов, тоже был знаком с Костиком, знаю его маму и не верю, что он мог заниматься тем, в чем его обвиняют!

– Не стоит тебе…

– А вам?

– Это не одно и то же!

– Но я же не один, а с вами, так? Примите мою помощь, Владимир Всеволодович: одна голова хорошо, а две…

– …ошибка природы! – пробормотал Мономах, тем не менее неожиданно, даже для себя, обрадованный предложением Михаила. – Ладно, давай попробуем.

Суркова придет в ярость!

– Что вы планируете делать?

– Пожалуй, встречусь с таинственной бывшей девушкой Костика. Возможно, она не просто так бегает от Маши и действительно что-то знает. Почему, спрашивается, она даже на кладбище не появилась?

– Они же расстались…

– Да, но встречались около года. Разве это не повод проводить человека в последний путь?

– Может, разбежались нехорошо?

– Вот у нее и спросим.

– Спросим?

– Ты же сказал, что в деле?

– А я от своих слов и не отказываюсь, можете на меня рассчитывать!

Зазвонил телефон, и в трубке раздался истерический вопль Марии:

– Вовка, они нашли наркотики!

– Погоди, какие наркотики? Кто нашел?!

– Полиция… Следственный комитет… да не знаю я, не поняла толком… Вовка, они сами все подбросили, даже не сомневайся!

– Я приеду. Буду через полчаса… Адрес скинь, ладно?

– Что случилось? – встревожено поинтересовался Михаил.

– Пока не пойму, – пробормотал Мономах. – Жду тебя завтра в отделении… Там решим, что делать.

Коллеги Вероники Иващенко говорили о ней исключительно в превосходной степени: трудолюбивая, безотказная, добрая и вежливая с покупателями, многие из которых знали ее по имени. Несмотря на то что большинство работников магазина, где молодая женщина трудилась кассиром, являлись представителями казахской и узбекской национальности, они тепло относились к ней и не могли припомнить ни одного случая, когда Иващенко стала участницей какого-либо скандала или даже небольшой перепалки, будь то с начальством или с клиентами. Когда Дамиру уже стало казаться, что ничего полезного по месту работы жертвы выудить не удастся, подошла очередь самой молодой ее коллеги.

– Ника и вправду была очень хорошей, – подтвердила она все вышесказанное. – Жила, как говорится, от звонка до звонка: работа – дом, дети…

Опер заскучал настолько, что принялся обдумывать пути отхода, однако девушка добавила:

– Но один раз я все же видела ее с мужчиной.

– С этим? – Он вывел на экран телефона снимок Сергея Полетаева.