Она снова в образе, а мне больше ни к чему притворяться вежливым. Официант спрашивает, что желаю заказать, я молча мотаю головой.

- Ты же за рулем? 

- Один кофе мне не повредит. 

Дура, что могу сказать.

- Не лопнешь? Щеки трещат, – говорю, когда приносят еду, а она за пару минут сметает тарелку подчистую и просит добавки. 

- Тоже могу сказать и твоих банках, - кивает на майку, которая облегает плечи, - если ущипну, сдуешься, как шарик?

- Тут все натурально, - усмехаюсь в ответ.

- Ну да. У всех качков все натурально, конечно. Падает здоровый шкаф, а из него маленький ключик вываливается.

- Хочешь проверить? – выгибаю бровь и наклоняюсь ближе, облокачиваясь на стол.

Девчонка давится, кашляет и бесцеремонно хватает мой стакан с водой, чтобы запить.

- Фу на тебя, давай свой испанский! Все это только ради Зои. 

Которая пишет мне без конца. И Цыгановой пишет, я же вижу, как та прячет телефон. Звонит даже, мы оба замечаем – на экране светится «Зойка» с кучей розовых смайлов.

- Да, привет, я… нет, не заезжай, я уехала из универа. Нет, сегодня не вернусь. Угу, после вчерашнего решила отдохнуть, - она запинается и бросает на меня испуганный взгляд. – Я не знаю. Нет, не видела его. Хорошо, заеду к тебе чуть позже.

А когда вешает трубку, вспыхивает разом.

- Ты почему не сказал, что уехал со мной? Почему я должна врать, ответь ей уже!

- Я не отчитываюсь о каждом шаге, - пожимаю плечами, - отвечу, как поеду домой.

- Я тебя предупреждала… 

- Я помню, - провожу большим пальцем по шее, изображая кончину.

Мажорка фыркает, опускает взгляд в тетрадь. Замечательно.

Двадцать минут в тишине, пока Цыганова исписывает листы один за другим. Мне становится скучно, я уже жалею, что, бросив парням маяк, сразу не отчалил. Мог же сослаться на дела или ту же Зою, но теперь сижу и дожидаюсь ненужного сочинения. В желудке от запахов, бродящих по залу, начинается революция, поэтому заказываю пельмени: радует, что здесь хотя бы человеческая еда есть.

На телефон прилетает девятое сообщение от неугомонной туалетной подружки. Мрак, если честно. Вспоминаю против воли вчерашний забег с препятствиями и хочется биться головой о стол. Сперва Зою укачало в тачке. Потом она дважды чуть не грохнулась со ступеней по пути на второй этаж. В квартире снесла вазу, запрыгнув на меня. А в итоге, пока я принимал душ, просто вырубилась. Я свалил по-английски. Захлопнул за собой дверь, вернул «корыто» на сервис и отправился спать. На хрен такие приключения!

Смачно обмазываю пельмень в сметане и кусаю, закрыв глаза от удовольствия. Привык к замороженным, а эти, конечно, настоящая бомба. Нужно будет Алинку попросить, чтобы слепила.

- Я думала, только мой отец такой извращенец.

Напрягаюсь, услышав про него, поднимаю глаза. 

- Я о пельменях, - бросает и снова прячется в учебник.

Напомнила: пишу близняшкам, что мажорка намылилась после кафе к подруге. А через минуту, ей уже звонят.

- Да, пап, привет. Все нормально. Нет, я с… одногруппником, готовимся к семинару по испанскому. Нет, ты его не знаешь. Не нужно, - и потом тише: - Не надо охрану. Да, я заеду к Зое ненадолго, к вечеру буду дома. Пока, целую.

- Серьезный надзор, - не удерживаюсь от укола.

- Да-а, - она выдыхает и трет лоб, злится. – Иногда мой папа ведет себя, как наседка. Словно я сама ни с чем не справлюсь. Да будь его воля, меня сопровождали бы даже в туалет! Вот разве это нормально? Тебя контролировали так родители?

Она увлекается, эмоции бьют через край. Вопрос, конечно, скорее риторический, но я отвечаю.

- Нет.