– С удовольствием, – киваю, вкладывая свою ладонь в его. – Если познакомишь со своим творчеством, – добавляю.

Мы неспеша идём к озеру, Артём воодушевлённо читает стихи, а сверчки и лягушки упорно стараются его перекричать. Романтика просто прёт из всех щелей. Не хватает только луны. А нет… Замираю, засмотревшись на водную гладь, по которой длинным мазком невидимый художник нарисовал молочное отражение ночного светила.

– Потрясающе, – выдыхаю, то ли поддавшись магнетизму поэта, то ли обалдев от расстилающейся картины. Голова невесомо кружится, и я не могу понять, что сильнее действует. Красное вино или близость привлекательного мужчины. – Хорошо, что Надька уговорила приехать сюда.

– Мне кажется, у нас с тобой много общего, – смеётся Артём, осторожно кладя руку на мою талию. – Приезд из-под палки, отсутствие пикников по выходным. Если ты скажешь, что была замужем и пережила развод, то…

– Была, – перебиваю его, морщась от упоминания не самого приятного периода в моей жизни. – И развелась, узнав о измене мужа.

– Прости, – улавливает смену моего настроения. – Просто у меня похожая история. Жена ушла к другому и улетела с ним и с детьми в Анталию.

– Ничего, – успокаиваю его. – Кажется, я наконец это пережила и хочу двигаться вперёд.

Отрываюсь от Артёма и иду к кромке воды, попутно сбрасывая кроссовки. Касаюсь стопой лунного мазка, заворожённо наблюдая за пошедшей рябью. Сейчас кажется, что художник был пьян, так же, как и я, одурманенная ночью. Не хватает только поцелуя, завершающего волшебный вечер.

– Наверное я спешу, но не могу удержаться, – подходит сзади Артём, разворачивает к себе и склоняется к лицу, замерев и оставив возможность мне отказаться.

Подаюсь вперёд, чуть касаюсь губ и слышу облегчённый выдох. Хватка усиливается, пальцы уверенно рисуют узоры на спине, а чужие губы с жадностью сминают мои. Приоткрываю рот, впуская требовательный язык, и отдаюсь сумасшествию, рьяно отвечая на вторжение.

8. Глава 8

Артём

Срываюсь в пропасть, падаю, зависаю в невесомости, забыв обо всём. Весь мир, все ощущения, весь набор органов чувств сосредоточились в одной точке, в месте соединения наших губ. Её, сладких, нежных, мягких… И моих, впервые пробующих другую женщину кроме жены.

Волновался, когда нёс шашлык и выстраивал в голове не слишком навязчивые фразы. Волновался, приглашая пройтись и протягивая руку. Волновался, прежде чем положить ладонь на талию и ощутить пульсирующее тепло, исходящее от кожи. Волнуюсь и сейчас, углубляя поцелуй, сжимая со всем желанием в объятиях, вырисовывая узор страсти на спине, теряясь в ответной реакции девушки.

Мой первый поцелуй, вызванный собственной инициативой, сотканный из осмысленного влечения, приправленный чем-то глубоким, сильным… Влюблённостью? Любовью?

А испытывал я такие чувства к бывшей жене? Хотел так её? Если раньше думал, что да, то теперь сомневаюсь. Ксюха была нашим локомотивом, а я и дети цепочкой вагончиков, гружёных обязанностями, правами и индивидуальным характером. Тщеславие, что меня выбрала такая красивая девчонка, лесть к самому себе, что смог чем-то её заинтересовать, привычка, ставшая основой семейной жизни – всё, что я считал этой самой любовью.

Конечно, сначала была страсть, нескончаемые ночи, смытые дрожью закаты и совместные рассветы, укутанные в одно на двоих покрывало. С рождением сына появились обязанности, капризы, поиски работы. Тогда мои стихи перешли в разряд хобби, в возможность отрыва от реальности, а основное время заняла оплачиваемая редактура чужих рукописей. Не гнушался ничем. Правил текст, писал лентяям дипломные работы, и трудился над своей диссертацией.