– Все знаю, даже знаю, кто и зачем нас подставил. Определенной группе лиц необходимо натравить на нас ФСБ. Но я все утро говорил с разными людьми, они сказали, чтобы ты работал спокойно. Тебя и твоих ребят, – шеф показал пальцем на потолок, – там ценят, и один раненый…

– Как раненый?

– Стареешь, брат, ты его только ранил. Но ничего, не расстраивайся… – Новожилов засмеялся. – Есть дело, и очень важное.

Вот этим-то делом и занимались они нынче. Запищала рация.

– Приехал.

– Миша, давай, – скомандовал Борис.

Миша вылез из машины и пошел к распределительному щиту.

– Отключил, – послышалось в рации.

– Теперь будем ждать, – сказал Борис. В кабинете у Кифалиди и в его приемной замолчали телефоны. Сразу все четыре.

Как всегда, монтера не было. Да и не могло быть, один из ребят Кондрашова с утра напоил парня вусмерть. Пришлось звонить на станцию. После недолгих переговоров и весьма перспективных обещаний монтеры пообещали прибыть через тридцать минут.

Ровно через сорок минут Кондрашов и Попов с чемоданчиками вошли в офис.

– Куда? – лениво спросил охранник.

– Мы с телефонной станции.

– Документы есть?

Кондрашов достал из кармана замызганное удостоверение Московской телефонной сети.

Охранник по внутренней связи позвонил в приемную:

– Тут монтеры, с телефонной…

Он даже договорить не успел. Видно, на другом конце провода кто-то разъяснил охраннику, кто он есть.

– Проходите. – Он положил трубку.

По устланным ковром ступеням они поднялись на второй этаж. Прошли по коридору, где в полукруглых нишах стояли бронзовые полуобнаженные бабы, сжимающие в руке основание светильника, подошли к роскошным дубовым дверям, на которых богатая бронзовая доска извещала, что это приемная.

– Ее не на дверь, на могилу ставить надо, – усмехнулся Попов.

Кондрашов толкнул дверь в приемную.

– Здравствуйте, я сменный инженер вашей подстанции, а это – старший мастер.

– Очень приятно, – одобрительно сказала секретарша, дама лет тридцати пяти, весьма впечатляющей наружности.

– Так что у вас? – спросил Борис.

– В приемной и в кабинете выключились телефоны.

– Когда?

– Утром.

– Никто не лазил в распределительный щит?

– Нет.

– Прекрасно. – Борис толкнул дверь кабинета. – Ну, ты работай в приемной, – повернулся он к Сергею, – а я в кабинете посмотрю.

Он вошел в огромную комнату, подошел к столику, на котором стояли телефоны.

Секретарша столбом застыла в дверях, одновременно наблюдая за приемной и кабинетом шефа.

Кондрашов усмехнулся и начал раскручивать микрофоны у всех четырех аппаратов. Потом снял их и поставил на ковер. Сел на пол. Теперь секретарша его не видела – он был закрыт тумбами стола. Он достал тонкие медицинские перчатки, натянул маску противогаза.

– Помогите мне, – позвал даму Сергей. По паркету процокали каблучки.

Кондрашов достал из чемодана зеленый контейнер, похожий на пол-литровую банку, повернул крышку, вынул ампулу из толстого стекла, нажал с силой и отломил головку.

Он высыпал порошок во все четыре микрофона. Завинтил их, снял противогаз, а пустую ампулу и кусочек стекла вновь спрятал в контейнер.

Придерживая дыхание, встал, поставил аппараты на место, аккуратно снял перчатки. Вынул рацию и сказал:

– Давай.

Он вышел из кабинета.

– У меня все, а у тебя?

– Порядок.

Сергей достал сотовый телефон.

– Идите проверяйте. Секретарша вошла в кабинет.

– Жаль, баба уж больно хороша, – вздохнул Сергей. Кондрашов промолчал. Ему самому было жаль эту красивую вежливую женщину, но то издержки их профессии.

Сергей набрал номер. Зазвонил один из телефонов. Потом второй, третий…