С горем пополам готовлю еду, сервирую стол в столовой — посмотрела в интернете, как правильно это делать. Раскладываю всё по тарелкам и ставлю. Иду искать начальника. Требовал, чтобы я в «четырнадцать ноль-ноль» всё на стол поставила, а сам? Вот где он?

Заглядываю за очередную дверь, тут я ещё не была. Просторный кабинет. Дальше, наверное, очередная спальня, которую я пропустила — уже запуталась, что и где в этом доме. Дёргаю ручку и замираю.

9. Глава 9

Округляю глаза и чуть не кричу. Стыд заливает мои щёки.

— Простите, пожалуйста! — выпаливаю и бегом на кухню, даже спотыкаюсь по дороге.

Вслед слышу жуткий низкий смех. Зачем он так?

Прыгаю на стул и закрываю лицо ладонями. Да уж. Эту картину я ещё не скоро из головы смогу выкинуть. Не каждый день доводится такие картины видеть…

— Ты же понимаешь, что тебя видно? — через пару минут слышу голос Владислава Васильевича.

Зачем он сюда пришёл? Мог бы сделать вид, что ничего не было! Обязательно меня смущать? Ну что он за человек такой?

— Простите, я не знаю, как вам в глаза смотреть, — мямлю.

— Ты ничего такого не увидела.

Отрываюсь от ладоней. Стоит. В одних тоненьких чёрных шелковых штанах. Пижама, наверное. Под ними ж даже белья нет, это хорошо видно.

«А он чертовски красив», — на секунду теряю самообладание и разглядываю мужчину с головы до ног.

Скольжу взглядом по крепким мышцам живота и груди Владислава. Смотрю на его сильные руки. Внизу всё сжимается от этого вида.

Еле прихожу в чувства:

— Почему вы дверь не закрыли? — спрашиваю шёпотом.

— Если ты не заметила, я один живу. Ко мне никто не врывается, когда я душ принимаю.

— Простите, пожалуйста, я ничего не видела, честное слово... — вру, конечно, видела его голый накаченный зад, но не думаю, что ему надо об этом знать.

— Ну, раз ничего, то ладно, — смеётся и уходит в столовую.

Выдыхаю и сама сажусь кушать. Я сейчас слона способна проглотить. Столько часов без сна и с жуткой физической нагрузкой. Готова умереть, но сначала надо поесть.

Насыпаю в тарелку порцию супа, который готовила начальнику, и сажусь за стол. Пробую. М-м. Вкусно.

Ой. Нет! ОСТРО!

Взлетаю с места и несусь к холодильнику. Ругаюсь на всю кухню. Беру какой-то лимонад, наливаю в стакан и запиваю пожар во рту.

Только вот пузырьки прикасаются к языку, и его начинает нереально колоть. И, кажется, острота чувствуется сильнее.

Снова громко ругаюсь. Уже слёзы с глаз льются ручьём. Да что это такое? К вечеру вообще заплывут, если буду весь день реветь.

— Что опять случилось? — на кухне появляется Владислав Васильевич. — Чего ревёшь? Из-за душа? Да ладно тебе. Был бы я страшным, ещё понятно было бы.

— Да вы тут ни при чём, — отставляю стакан с лимонадом и набираю в другой воды, делаю несколько больших глотков, но легче не становится. — Язык печёт, — открываю рот и машу на него.

А начальник мой снова в смех. Весёлый мужик больно, нельзя так над страданиями другого человека…

Надуваюсь и хмурюсь, продолжая махать на язык.

А он оглядывается и смотрит на мою тарелку:

— Ты же сама готовила. Не знала, что блюдо острое?

— Ну не настолько же, — снова воду пью.

— Да еле чувствуется, что панику разводишь? Попей молока, — указывает на холодильник. — Зачем вообще полезла есть острое, если не любишь?

— У меня ещё много дел, а готовить что-то отдельно себе ни сил, ни времени, ни желания, — мямлю.

Наливаю большой стакан молока и осушаю его.

Блаженство. Сразу становится гораздо легче. Наливаю ещё один. А этот снова ржёт.

— Что? — не выдерживаю пристального взгляда начальника.

Указывает на моё лицо. Прикасаюсь к губам. Молочные усы...