Я для Миши — обязанность. Бремя, которое он взвалил на свои плечи, чтобы искупить какие-то грехи. Приживалка и нахлебница.

И так горько от этих мыслей, так тошно. А ещё невыносимо стыдно. Верка права в одном… Мне никогда не стать для него желанной и любимой. Я всего-лишь обуза.

Отдышавшись и призвав последние силы, я отыскала сумку, с которой пришла в этот дом от бабы Дуси и, закинув туда несколько вещичек, забросила на плечо. Достала документы,  из заначки деньги, которые мы отработали с Черепом, разводя лошков, и пошла прочь, даже не оглянувшись.

Оглянусь — не смогу уйти. Остановлюсь хоть на минуту — останусь и всё это продолжится. Снова буду заглядывать в его глаза собачонкой и слепо надеяться, что однажды он обратит на меня своё внимание. А он не обратит. Глупо жить детскими фантазиями и чего-то ждать от того, для кого ты навечно останешься проблемным ребёнком.

— А ты куда? — так некстати на пути возник малыш со своей игрушечной машинкой, которую я подарила ему несколько дней назад.

— Я… Мне идти надо, Илюх.

— Куда? — повторил настойчивее.

Мальчик весь в своего отца, ему обязательно нужно знать, что происходит в доме. Хотя, наверное, Илюша в свои два с половиной повнимательнее Миши будет. Внимание последнего заострено на конкурентах, друзьях-бандитах, да ком угодно, только не своей ненаглядной супружнице.

— Пока не знаю, но как только разберусь со всем, сразу же напишу тебе письмо, договорились? — присела рядом и потрепала его за щёчку, на которой ямочка точь в точь, как у Басмача.

— Ты навсегда уходишь?.. — прошептал растерянно, а у меня все внутренности в узел от его взгляда.

— Я… Я не знаю, малыш.

Вру, конечно. Знаю. Если я выйду сейчас за порог, то больше не вернусь. Даже если захочу.

— Не уходи, — губки крохотки задрожали, а в серых глазках заблестели слёзы.

Ощущение, словно из груди сердце вынули и теперь оно в руках этого малыша.

— Илюш, так надо, понимаешь? Я теперь взрослая и мне нужно найти свою дорожку… Прости.

Вскочила и к двери бросилась, потому что ещё одно слово, ещё один его взгляд и я точно передумаю.

А через час бродила по съёмным квартирам, отыскивая недорогую комнату. Денег в обрез, надежды на то, что они появятся в скором времени также мало. Придётся искать какую-нибудь работёнку. На худой конец Череп чего-нибудь подгонит. Если, конечно, Басмач в прошлый раз не отбил у него охоту к приключениям.

Но для начала нужно было найти ночлег. Спать, как в старые недобрые времена, под открытым небом или в притоне,  не горела желанием совершенно.

К вечеру уже неоднократно пожалела, что ушла из дома Басмача и даже подумывала вернуться. Благо, гордость не позволила.

Решила пересидеть ночь на вокзале, а с утра продолжить поиск. В конце концов, выживала же я как-то раньше. Сейчас даже попроще будет. Зато больше никто не посмеет меня оскорбить или подставить. Ни одна сука больше не назовет меня бездомной бродягой и воровкой.

14. ГЛАВА 14

1992 год

— Ну что, на дискач идём сегодня? У меня друг там будет музыку крутить, договорится, нас пропустят, — шепнула Светка, толкнув меня локтём, и притихла, когда на нас зыркнула учительница русского.

Светка постоянно корчила из себя взрослую, чем, откровенно говоря, смешила меня. Её странные выходки и повадки иногда просто вызывали недоумение или даже сочувствие. Ну невозможно же быть такой дурой! Правда, я в последнее время частенько сомневаюсь в своём утверждении.

Одна её «боевая раскраска» чего стоит. Надо же додуматься, своровать у мамки фиолетовые тени и разрисовать ими рожу так, что кажется, будто бедную школьницу зверски избили. Примерно так я выглядела ещё год назад, когда попадалась на воровстве.