— Ты такая смелая, — шепчет мне в лицо своими толстыми губами, а я задыхаюсь от его вони. — Пойдем со мной в кроватку. Я тебе приятно сделаю, - ага. Себе приятно ты сделал бы. Вот только сегодня ничего не выгорит.

Я снова уворачиваюсь, что удается с каждым разом все труднее и протягиваю ему бокал, мысленно костеря Черепа на чем свет стоит. Где шляется этот мудак? Неужели, сука, ждет, пока меня тут трахнут?! Но тут же успокаиваю себя, потому что знаю — Басмач любого за меня на части растерзает. Если же Череп припозднится, то на этот случай у меня под кофточкой спрятан складной ножик, но использовать его, пусть даже в целях самозащиты, не хочется.

Лучше, конечно, чтобы Миша не узнал. В прошлый раз он своим кожаным ремнём мне за такие приключения чуть кожу с задницы не спустил. Неделю сидеть не могла.

— Давай выпьем… А то у меня это впервые будет… Страшно немножко, — улыбаюсь самой скромной улыбкой из своего арсенала и отмечаю, как дергается от экстаза это вонючее быдло.

— Совсем-совсем никого не было? — почти стонет извращенец и гадко ухмыляется, чуть не кончая от собственных слов. — Ты совсем девочка, да?

И я говорю то, что мерзкой твари сейчас необходимо слышать, чтобы распалиться еще больше.

— Да.

— Ох-ох, — хватается за пах и прямо у меня на глазах начинает натирать свой обрубок, который даже не видно под одеждой.

И хорошо, что не видно, а то меня точно вывернуло бы наизнанку.

С надеждой поглядываю на дверь и уже начинаю нервничать. Хоть и не впервые мы с Черепом такой финт проворачиваем, но всё равно как-то стрёмно.

И тут, как по мановению волшебной палочки распахивается дверь и на пороге возникает Череп собственной персоной, а с ним два помощника в «адидасах» и с битами.

Интересно, а куда охрану коммерса подевали? Но тут же цепляю взглядом ноги одного из них — сидит под стеночкой, устал бедняжка.

— Вы что себе позволяете?! Кто такие?! — визжит бабьим голосом педофил и нервно застёгивает ширинку, которую уже успел расстегнуть, тварь.

— Это кто тут мою малолетнюю сестрёнку обижает, а? — Череп начинает концерт и эту сценку мы уже разыгрывали раз десять.

— Юрка! — бросаюсь к Черепу, размазывая слёзы по лицу и прячусь за его спиной. — Он меня изнасиловать хотел! — тычу пальцем в коммерса, а его глаза лезут от удивления на лоб.

Так-то, скотина мерзкая!

Мой «братец» нарочито медленно засучивает рукава и, постукивая битой по стене, приближается к коммерсу.

— Будем, значит, сейчас убивать насильника.

— Вввы… Вы что, ребят?! — жирная туша обходит Черепа по кругу и пытается сбежать, но у двери стоят два бравых молодца с кастетами и битами — прорваться не выйдет. — Да вы хоть соображаете, на кого катите бочку?! Я Федорин, мать вашу!

Фыркаем с Черепом в унисон. Ты ещё в грудь себя ударь, козлина. Перевидала я таких Федориных…

— Ты сестру мою малолетнюю сюда привёл? — Череп наступает, загоняя жирного в угол.

— Но я же…

— Привёл, спрашиваю?! — уже орёт на него Юрка.

Мой любимый момент. Первое правило рэкета — давление. От страха эти ублюдки соглашаются на всё уже с первых минут.

— Привёл, — сокрушённо кивает. — Но я же не знал, что она малолетка!

— Знал, — подаю голос и жирдяй уже почти плачет.

— Выебать хотел мою сестру? — Череп подходит к коммерсу вплотную.

— Хотел, — вздыхает. — Но…

— Ну вот и пиздец тебе, — озвучивает и так всем известный факт Юрка и, зло ухмыляясь, замахивается битой.

Коммерс визжит не своим голосом, чем вызывает омерзительную жалость.

— Стой! Стой! — выставляет руки вперёд в защитном жесте. — Мне очень жаль, что я обидел твою сестру. Может я смогу как-то компенсировать?.. — заискивающе улыбается, поглядывая то на Черепа, то на меня. — А, ребят?