Пембруков казнили практически всех, пожалев лишь ребёнка. Девочке, младшей графине, на тот момент было всего десять лет. Не знаю, как так получилось, почему король решил сохранить ей жизнь, ведь в остальных семьях были казнены все… Даже младенцы.
В общем, девочку лишили не только родителей, но и привилегий, сослав в дальнюю деревню, где она дожила до сорока и скончалась от чахотки. Про неё упоминалось вскользь, но не было сказано, оставила ли она потомство. Впрочем, это неважно. Сеттингтоны получили титул и эти земли. До дня написания книги графская семья ни разу не была уличена в измене, считалась одной из самых образцовых семей.
Я вспомнила Клариссу и усмехнулась. Мать Томаса вряд ли можно назвать образцовой, но, думаю, нужно немного больше для обвинений, чем склочный характер и любовь к роскоши. За это не казнят.
Покормив сына, проверила пелёнку и с удивлением обнаружила, что она действительно работает! Ни пятнышка, сухая, а главное – попа Андрея чистая и не покрылась корками.
Убаюкав малыша, решила уделить немного времени этикету, но… уснула буквально на второй главе.

— Вот так оставишь ненадолго, а она уже спит, — недовольно бубнили рядом. — Глаз да глаз за девчонкой, никакого отдыха даже на том свете.

— Вы на этом свете, леди, — пробормотала я сквозь сон и тут же распахнула глаза. — Простите, графиня. Не знаю, как уснула.

— Немудрено заснуть, читая этикет, — фыркнула старушка. — Только времени на сон у тебя нет и долго ещё не будет. Много прочесть успела?

— Несколько глав по геральдике и две главы по этикету, — призналась я, осторожно перекладывая спящего Андрея. — Это действительно стоит заучивать?

— Этикет – безусловно. Геральдику прочти, а основные рода ты должна знать наизусть. Необходимо знать, как обращаться к тем, кто выше по статусу, и наоборот. Не удивлюсь, если слугам “выкать” будешь, а к герцогу без должного уважения обратишься.

— Не вижу ничего плохого в вежливом обращении к слугам, — нахмурилась я. — Они тоже люди и заслуживают…

— И слушать тебя не будут, а в случае чего предадут за медяшку, — перебила графиня. — Может, там, в своём мире, ты могла обращаться почтительно к обслуге, но здесь это запрещено. И не просто так. Слуги должны знать своё место. Тебе ещё и наказывать их придётся.

— Средневековье, — вздохнула я. — В моём мире работников наказывают деньгами. То есть жалованием. Нарушил что-то работник, часть жалования списали. Так же и хвалят, добавляя к жалованию монетку лишнюю.

— И что, предательств нет? — усмехнулась старушка.

— Есть, — кивнула я. — Но и здесь это не исключено.

— Поднимайся, тебе необходимо подготовить покои для герцога. Кстати, знаешь ли ты, как стоит обращаться к нему?

— Ваше Сиятельство? — неуверенно ответила.

— Да, но к Вертейлю ещё применимо обращение “мессир”. Так обращаются к высшим магам, кем является Нейт.

— Высший маг? — переспросила я. — Я думала, герцог молод.

— Молод, — подтвердила графиня. — Но звание заслужил и даже в совет магов пытался вступить, но в последний момент отказался.

— Скажите, а как готовить комнату для мессира? Нужно что-то особенное? — я закусила губу, немного переживая. Пусть герцог и друг Тёма, но поверит ли он мне, да и как отнесётся – тоже вопрос. Друзья моего любимого не обязаны любить меня. А тут… Ещё так грубо написано в письме. Не думаю, что мужчине будет приятно вспомнить каверзы своего детства.

— Ничего особенного, — отмахнулась старушка. — Перестелить кровать, протереть пыль, положить полотенца. Кстати, ты умеешь готовить?