– Это как?

– Не сложно. Это могла бы делать даже ты, при должном знании анатомии, ведь один из твоих даров – вода, а человек большей частью состоит из воды. И устроить женщине непроходимость труб, даже не прикасаясь к ней – дело нескольких секунд, вылечить – столько же. А заодно дать этой женщине такого желанного ребёнка. Дочку.

– И никто ни о чём не догадывался?

– В то время ещё не было анализа ДНК, вряд ли их мужья догадывались, что растят не своего ребёнка. К тому же, доноров мы подбирали «в масть» – нам нужно было, чтобы девочки росли в хороших, полных, благополучных семьях. Это не было чем-то массовым, мы тщательно подбирали гены своим будущим жёнам. Возрождение вида – дело серьёзное и кропотливое, спешки не терпит.

– И… вы не видите их вообще? Своих дочерей? Неужели не интересно?

– Все доноры у первого поколения – те, кто либо уже умер, заранее сдав семенной материал, либо остался на Терре. Они передали свои гены на общее благо, но своё потомство не увидят никогда. Собственно, у них есть другие дети, рождённые до прилёта кометы. Нормальные, полноценные. Маги.

– А эти, значит, неполноценные? Ненормальные? – Стало больно за свою биологическую мать. Никаких дочерних чувств я к ней не испытывала, она была для меня лишь именем и лицом на нечёткой фотографии, но просто как за человека мне за неё было обидно.

– Почему же? Вполне нормальные. Здоровее многих. Полноценные, но люди. Другой вид, понимаешь? – Ростислав вгляделся в моё лицо, вздохнул. – Нет, не понимаешь… Вот почему мы забираем наших девочек пятилетними. Вырастая, они осознают себя частью нашего вида, а вот ты – нет. Ты, Вика, словно Маугли. Он – человеческий детёныш, выращенный волками и считающий себя волком. Ты – маг, выросший среди людей, впитавший их мировоззрение и образ жизни. Разумом ты человек и, боюсь, этого уже не изменить.

– Так отпустите меня обратно к людям!

– Нет, Вика, ты слишком дорого нам досталась, – голос мага, прежде просто ровный, стал жёстким и холодным. – Это исключено. Ты – наше сокровище, как и остальные девочки, которые возродят наш вид, не дадут ему исчезнуть. Прости, но вернуть тебя мы не можем.

– Но я ведь смогу общаться со своей семьёй? Пожалуйста!

– Да, сможешь. Ты уже слишком большая, чтобы забыть их.

– Я бы и в пять лет не забыла!

– Зависит от того, как тебе всё преподнести. Детские умы податливы.

– Это жестоко!

– Нет. Мы делаем всё максимально мягко, стараясь нанести как можно меньший вред. Дети внушаемы.

– А их матери? У которых вы забираете детей навсегда. Они тоже внушаемы? Думаете, мать сможет забыть своё дитя?

– Сможет, если ей в этом помочь, – голос Ростислава стал не просто холодным, а ледяным. – Лёгкое ментальное внушение – и женщина уже не тоскует по ребёнку. Дочь получает прекрасное образование, её ждёт великолепное, в прямом смысле волшебное будущее, она вытянула счастливый билет, значит, за неё нужно порадоваться и отпустить. И сосредоточиться на остальных детях – как правило, излечившись от «бесплодия», женщины не ограничиваются одним ребёнком.

– Надеюсь, в головах у моих родителей вы не копались?

– Я не менталист. Могу многое, но не это. И, в любом случае, вмешательство не понадобится. Не забывай, что эта женщина тебя украла.

– Не украла, а спасла. У вас не получится заставить меня думать иначе, даже если ваши менталисты мне все мозги переворошат!

– Наши менталисты, – Ростислав сделал ударение на первом слове. – И ментальное вмешательство в отношении мага, кроме особых случаев, запрещено.