– Сделаем вид, что я ничего не видел, – так же заговорщически предложил он. Смешинки, словно искорки, плясали в его глазах. Да и улыбка у него была теплой, даже не саркастичной. – А почему мы шепчем?

– Можно сказать, ты мой зад спас, – наблюдая за отчаянными попытками парня напротив не рассмеяться, тихо ответила я. – Это вроде как неловко.

Он чуть наклонился, чтобы услышала только я:

– Для меня это большая честь, учитывая, какая у него объективно шикарная конфигурация.

Не сдержавшись, я рассмеялась:

– Ты серьезно?

– Почему нет?

– Потому что в этом вся я. Сижу, обруганная, уволенная, без денег и гордости, и обсуждаю с незнакомцем свою едва не отбитую задницу. Скажи мне, дорогой друг, где в этой жизни я согрешила?

– Если хочешь, можем поговорить об этом, – с улыбкой предложил он. – Я до вечера совершенно свободен, чтобы ловить тебя, если вдруг снова решишь убиться на ровном месте.

– Ох, заткнись, – одернула я его, и мы одновременно рассмеялись. Наконец в голос. Это было странно, неловко. Да что говорить: вся моя жизнь была сплошь чередой позорных моментов. Но с этим парнем почему-то оказалось так легко. Несмотря на то что он был явно в худшем положении, чем я.

– Будем знакомы, – сказал он и протянул ладонь. Пальцы длинные, аккуратные. Не знаю, почему я всегда обращала на это внимание. Тут же захотелось взять его за руку и уйти с ним в закат. «Ну что за глупые мысли».

– Джеки, – представилась я и ответила на рукопожатие. – Ходячая катастрофа. Или падающая.

– Это от Жаклин?

– Да, – подтвердила я и поморщилась.

– Очень красивое имя.

– Меня так очень давно никто не называл. – «Лишь бабушка с дедушкой», – добавила про себя, сама не понимая, зачем ему такие подробности.

Мама все время либо гуляла, либо работала. Меня воспитывала бабушка; так было лет до девяти. И только когда бабуля с дедом переехали в другой штат и мы с мамой остались вдвоем, я поняла, что, в общем-то, все, что она мне дала, – лишь крыша над головой и дурацкое имя – в честь жены бывшего президента. Имя, которое пригодится либо старушкам, либо третьесортным порноактрисам. Так что все звали меня Джеки.

– Могу я все-таки звать тебя Жаклин? – Его взгляд, заинтересованный, теплый, был направлен прямо на меня, так что мне захотелось нервно почесаться. Я машинально поправила пряди, выбившиеся из пучка, собранного десять минут назад на ходу и закрепленного двумя карандашами, и улыбнулась, краснея.

– Думаю, да.

– Так что же случилось, дорогая Жаклин, что гравитация решила так стремительно притянуть тебя к земле?

– Меня уволили, – со смехом ответила я. – Вот и всё. Просто и банально.

– Отсюда? – спросил он и едва заметно мотнул головой, указывая на дом престарелых. – Это нестрашно. Обещаю тебе, ты найдешь другое место. Гораздо лучше этого.

А потом вдруг протянул руку и слегка сжал мои пальцы. Простой жест поддержки. Но такой ласковый.

– Ты правда так думаешь?

– Даже не сомневаюсь.

Это было и впрямь приятно.

– Легко сказать, – с улыбкой заметила я. – Тут платили стабильно и очень неплохо по меркам Эл-Эй. Когда у тебя долг по ипотеке в сотню и обучение в университете еще по сорок тысяч за год, начинаешь ценить то, что имеешь.

Он молча смотрел на меня, мягко улыбаясь, но его глаза с хитрым прищуром словно говорили: «Ну, Жаклин, ты сейчас серьезно?» Я тут же прикусила щеку, чтобы не наболтать глупостей. Ну кто изливает душу на парковке у больницы парню, которого видит впервые в жизни, да еще прикованному к инвалидному креслу? Наверняка мои проблемы для него были бы самой большой удачей, учитывая тот факт, что он торчит здесь.