— Они меня не слышат, — жалуется она, и мне даже жаль её становится. — Считают, что я специально выдумываю всякие причины из-за того, что мы с Изой против этой дуры. Давид её не любит. А тебя любит. Я хочу, чтобы мой брат жил с той, которую будет ценить.

— И ты не скажешь им, что он у меня? — намекаю на родителей.

— Если это спасёт меня от родства с этой, то да! — передёргивает плечами. — Он всё ещё не помнит ничего?

— Не помнит.

— В его телефоне есть запароленная рабочая папка, — переходит она на шёпот. — Там должны быть ваши фотографии. Твоим он может не поверить и сказать, что фотошоп. Он жуткий параноик в этом плане. А той папке — поверит. Своему телефону поверит.

— А в обычной есть что?

— А в обычную Ирочка залезла и очистила всё, — открывает мне правду. — Я видела это лично. И Иза, поэтому и пытается сейчас её замочить или намочить, — смеётся над действиями младшей сестрёнки.

— А пароль?

— Я не знаю, — пожимает она плечами. — Пока, Алёна! Иза, хватит! Родители накажут опять!

— Ну и пусть! Я должна её изгнать обратно в ад!

— Иза!

— Пока, — бросаю и сама иду на выход в смутных чувствах.

Кажется, не все в семье Есенских хотят женитьбы Давида на Ирочке. Две уж точно на моей стороне будут.

Но что делать с его родителями? Они ведь ищут сына и не успокоятся…

Алёна

После посещения дома Есенских звоню Глебу, и он подбирает меня на прежнем месте. На заднем сиденье уже красуется пакет из аптеки, из которого выглядывает несколько шприцов. Что меня немного веселит. Обколем Давиду всю попку, раз он меня не помнит.

Дома я пересказываю ребятам всё, что случилось дома у Давида, и как мою новость встретили в штыки одни, и как в неё поверили другие.

— Ну, Тианка и Иза всегда были на стороне Давида, — потирает подбородок Глеб. — К слову, Изу тебе лучше опасаться. Она дикая собственница и просто так Давида тебе не отдаст. Для него она маленькая принцесса, которую он балует и которая стала из-за этого избалованной до ужаса.

— Я видела, на что способна эта Иза, — вздыхаю. — Так эту Иру мочила, что мне даже как-то жаль бедняжку было. Но всего на секунду. Потом я вспомнила, какая она мегера, и так хорошо на душе стало!

— Кстати, насчёт Иры, — заговаривает Тимур. — Давид ей тоже не верил.

— То есть он знал о ней и мне не сказал? — возмущаюсь на брата.

— Мы как раз о ней говорили, когда Арина на нас напала, — отвечает брат, разведя одной рукой, ведь второй жену обнимает. — Давид хотел познакомить тебя с родными, когда ты из больницы выпишешься. Заявить о тебе и ваших детях. А детей этой после рождения проверить и в случае чего алименты платить. Хотя он вообще не верил, что это его малыш будет, — рассказывает он, и я полностью соглашаюсь с мыслями своего жениха. Такой расклад мне нравится.

— А почему его мать поверила ей? Если к ней сотни других приходят? — до сих пор недоумеваю.

— Точно не скажу, но мне кажется, потому что она несколько раз ловила их в его квартире, — предполагает Глеб Кудинов.

— Глеб, а до рождения ребёнка можно определить, кто отец ребёнка? — спрашиваю его, готовая хоть сейчас гадину в клинику потащить.

— Можно, вообще-то, но очень опасно, — хмыкает он. — Да и она не согласится. Будет аргументировать тем, что это небезопасно для её ребёнка. И тут не поймёшь, лжёт или нет. Лучше и правда дождаться рождения, — обламывает он мне крылышки. — Кстати, тётя Роза именно так и проверяла его баб. Вела ко мне якобы на такой анализ, и те, увидев огромную иглу, сознавались во всём. А одна всё же сделала. Думала, прокатит. Но показало, что не его.