Ярополк остановился, недовольно посмотрел на Блуда, по возбужденному виду его уже предчувствуя что-то нехорошее.

– Плохие вести, князь, – с ходу сообщил воевода. – Надо бы поговорить.

– Иди к себе, – Ярополк ласково подтолкнул женщину к лестнице, – я скоро приду.

Блуд облегченно вздохнул: хорошо, что князь отправил Монахиню вниз. Имея черные мысли, он панически боялся ее, так как знал, что она, в отличие от безвольного Ярополка, умна и прозорлива и легко могла бы распознать коварство, задуманное им.

Блуд под вечер получил послание от Владимира, переданное устами холопки Вадны: «Желаю твоей помощи. Будь мне другом. Если не станет Ярополка, буду почитать тебя за отца, и честь большую получишь от меня. Не я ведь начал убивать братьев – он. Я же, убоявшись этого, выступил против него».

Блуд не был ни предателем, ни трусом, он просто давно таил на Ярополка обиду. С тех самых пор, как тот стал киевским князем. Правду сказать, Блуд вообще никогда не любил своего ученика. Наставником он стал не по доброй воле, а по приказу. С детства Ярополк был нюней и слабаком, и Блуд втайне думал, что серьезного правителя из него не получится. Гораздо больше ему нравился Владимир, не по годам развитый и способный. Но он был сыном рабыни, да еще младшим из братьев и не мог претендовать на киевский стол.

После смерти Святослава Блуд еще надеялся, что Ярополк станет опытным мужем и сможет держать власть в руках, а главное, поставит его, наставника, старшим над всеми воеводами.

Напрасно мечтал. Ярополк не был твердым и последовательным в своих решениях, не умел настаивать, больше полагался на совет своих мужей, не смея им перечить. Можно сказать, что долгое время власть в Киеве держал престарелый Свенельд, а не князь.

Получив послание от Владимира, Блуд пораскинул немного мозгами. Получалось, что рано или поздно, а Владимир Киев возьмет, и если уж он сам просит содействия, значит, так тому и быть. Откажи он сейчас в дружбе столь могущественному воину, можно потом слезами омыться. Да и награда светила немалая.

Монахиня будто почувствовала недоброе, прежде чем уйти, внимательно посмотрела на воеводу, но он тут же состроил благодушную мину, и она успокоилась.

Едва женщина спустилась вниз и скрылась, Блуд озабоченно возопил:

– Беда, князь. Прознал я, что киевляне хотят изменить тебе, беспрепятственно пропустить Владимира в посады и открыть ворота крепости.

– Что же делать? – воскликнул Ярополк. – Наверное, надо упредить Владимира и выйти с войском ему навстречу.

– Что ты, – замахал Блуд руками, – какое войско? Владимир под свои стяги пол-Руси собрал. Куда нам против него? Да и киевляне могут ударить нам в спину. Они Владимира мальцом еще помнят и, сдается мне, давно плетут против тебя заговор.

– Что ты говоришь такое? – изумился неприятно пораженный князь. – Чего же я им сделал плохого, чтобы они меня так ненавидели?

Блуд пожал плечами, хотя мог бы дать ответ: «В том-то и дело, что ничего ты не делал для Киева. Сидел в своем тереме, обществом монашки наслаждался, проедал и пропивал богатство, добытое в походах отцом твоим Святославом, а верную службу воевод принимал как должное, ничем их не поощряя». Так считал он сам и ничуть не сомневался, что и другие думают так же.

Блуд знал, что Ярополк последует любому его совету, поэтому без всяких обиняков сказал:

– Чего гадать, почему народ тебя не любит? Одно ясно – бежать тебе надо.

Князь удивился такому предложению, но и тени сомнения не возникло у него в душе, он только спросил:

– Куда бежать-то?