Всхлипнув, зажала рот ладонью. Ясно, почему родственники предпочитали обращаться к ней исключительно полным именем.

Первая запись датирована двенадцатым июля, пятьдесят пятого. За два года до рождения Бель.

«Эгейское море — самое теплое море на свете! А Марика еще дула губы, когда папа настоял на семейном отдыхе в Греции. Теперь пропадает на пляже с этим снобом Тейтом! И надо ж было встретить его тут... Совпадение? Не думаю. Папа очень хочет переобуть одну из нас в леди Астери. Он пока не знает, что сердце мое уже занято».

Бель закрыла тетрадь, задумчиво посмотрев перед собой. Надо же… Маме тут только пятнадцать, и она уже влюблена. А дед сказал, что она связалась с плохой компанией в шестнадцать лет, а там уже познакомилась с отцом. То ли он оказался не первой ее любовью, то ли история родителей гораздо глубже, чем ей представили.

Последним в коробке лежал пухлый бумажный сверток.

Внутри Бель обнаружила мягкую светло-сиреневую ткань, а когда развернула — увидела платье. Юбка-солнце в пол и множество маленьких пуговичек. То самое платье, с фотографии.

Подскочив с места, Белла стянула футболку и шорты, встала перед зеркалом и надела через голову платье. Оно оказалось чуть свободно в талии, а в остальном размер подошел. Замерев, девушка осматривала свое отражение. Повернулась чуть вбок, как помнила мамину позу с фото, склонила голову вперед. Да. Почти идеальная копия. Надо же.

Поборов желание спуститься в таком виде в гостиную, Бель принялась аккуратно снимать дорогой сердцу наряд. В этот момент раздался одиночный стук в дверь, и, не дожидаясь ответа, в комнату вплыла леди Астери. Облаченная в зеленое платье-тунику с цветочным принтом и широкими рукавами, она походила на греческую царицу.

Белла шустро возвратила подол на место, взвизгнув:

— Я же не сказала «войдите»! Что за бестактность!

Сначала леди пошла белыми пятнами за обвинение ее в бестактности в собственном доме. Затем окинула Бель цепким взглядом, приметила разложенные на кровати в хаотичном порядке вещи и побледнела окончательно.

Отдать ей должное — быстро взяла себя в руки, наконец заговорив:

— Мы с Галатеей едем в торговый квартал. Собирайся. Отправиться в академию в тряпках, что у тебя имеются, просто недопустимо. Купим что-нибудь приличное.

Белла тут же вспыхнула, складывая руки на груди.

— А что не так с моими вещами?

Женщина поджала губы.

— Так не одеваются девушки из приличного общества.

— Ну извините, мадам! Как недавно узнала, моим отцом был далеко не лучший представитель высшего света. За гены не в ответе. Уж какие есть. Мне нравится то, что ношу, и менять это на ваши чопорные шмотки не собираюсь.

Хозяйка дома порозовела, в синих глазах сверкнули искорки гнева.

— Как смеешь говорить со мной в таком тоне?! Мерзкая девчонка! Да одно то, что мы приютили тебя…

— Что?! Приютили? Я в Швейцарии торчала дольше, чем в этом доме!

Леди Астери поняла, что сболтнула лишнее и продолжать игнорировать всплывшую правду больше не могла. Прикрыв на секунду глаза, чуть более спокойным тоном проговорила:

— Ты просто вылитая Аннабель. Такая же невыносимая, строптивая, ядовитая колючка.

— О, а ты просто божий одуванчик, тётушка…

— Она даже после своей смерти нашла способ донимать меня.

Услышав это, Бель слегка опешила, открыв и тут же закрыв рот.

А женщину будто прорвало:

— Но хватит! Слышишь? Мой дом — мои правила, Беллатрикс. Ты снова под этой крышей, хочу я этого или нет. Ты отправишься в одну академию с моей дочерью. И позорить наше доброе имя я не позволю! Сейчас мы поедем в торговый квартал, сведем этот непотребный цвет с твоих волос, купим нормальные вещи и превратим тебя в приличную девушку, а не шваль с улицы. Собирайся!