В результате общее впечатление было изящным и простым, то, чего хотела бы любая девушка, но скрывало в себе мощный заряд сдержанной сексуальности.

Юноша бы облизнулся при виде ее.

– Грейсон.

– Белладонна. – Она указала на стул. – Садитесь.

В комнате был только один свободный деревянный стул с прямой спинкой. Кольт развернул его и уселся верхом. Оглядевшись, он заметил, что ее кабинет в два раза меньше, чем кабинет Бойда, и здесь царил железный порядок. Ящики с картотекой были аккуратно закрыты, бумаги разложены в аккуратные стопки, карандаши остро заточены. В дальнем углу стола он заметил комнатный цветок, который наверняка тщательно поливали. Нигде не было видно фотографий семьи или друзей. Единственным ярким пятном в маленькой комнате без окон была картина, абстракция в ярких голубых, зеленых и красных тонах. Цветные косые сталкивающиеся полосы, скорее противоборствующие, чем сливающиеся друг с другом.

Интуиция подсказала ему, что эта картина как нельзя более соответствовала ей.

– Итак. – Кольт обхватил руками спинку стула и наклонился вперед. – Вы проследили машину нападавших через салон легковых автомобилей?

– Мне не пришлось этого делать. Она уже попала в сегодняшние утренние новости. – Алтея протянула ему газету. – Вчера вечером в одиннадцать часов заявлена в угон. Владельцы отправились поужинать, вышли из ресторана, а машины и след простыл. Доктор Уилмер и его жена, супружеская пара дантистов, отмечавшая свою пятую годовщину. Похоже, они вне подозрений.

– Вероятно. – Кольт швырнул газету обратно на стол. На самом деле он не думал, что удастся зацепиться за кого-нибудь через машину. – Машина нашлась?

– Пока нет. У меня есть досье на Джейд, если вам это интересно. – Положив на место газету, Алтея раскрыла папку. – Дженис Уиллоуби. Двадцать два года. Пара приводов за домогательства на улице, несколько арестов за мелкие правонарушения в несовершеннолетнем возрасте. Одно задержание за хранение наркотиков, еще до совершеннолетия, когда ее схватили с парочкой косяков в сумочке. Она прошла через социальные службы, реабилитацию, консультирование, а затем ей исполнился двадцать один год, и она снова вернулась на улицу. Знакомая история.

– У нее есть какие-нибудь родственники? Она могла отправиться домой.

– Мать в Канзас-Сити, по крайней мере, была там полтора года назад. Я пытаюсь разыскать ее.

– А вы зря времени не теряли.

– Ну, не все же начинают свой рабочий день в… – она взглянула на часы, – в десять утра.

– Мне по ночам лучше работается, лейтенант. – Кольт полез за сигаретой.

Алтея пристально посмотрела на него и покачала головой:

– Только не здесь, приятель. Кольт послушно убрал сигарету в карман.

– Кому еще, кроме вас, доверял Биллингс?

– Не думаю, что он вообще кому-либо доверял. – Но Алтее было больно, потому что она точно знала, что одному человеку он все-таки доверял. Он доверял ей, но она каким-то образом ошиблась. И вот теперь он мертв. – У нас было соглашение. Я ему – деньги, он мне – информацию.

– Какого рода?

– Дикий Билл мог предоставить какую угодно информацию. Не было таких дел, куда бы он не сунул нос. Хотя в основном это были мелкие делишки. – Она передвинула бумаги на столе, аккуратно поправив выступающие из стопок края. – Он определенно был мелкой сошкой, но славился отменным чутьем и, как никто другой, умел сделаться абсолютно незаметным. Люди спокойно разговаривали в его присутствии, потому что он выглядел так, будто у него нет мозгов. Но он был умен. – Ее голос изменился, раскрывая Кольту то, в чем Алтея даже самой себе еще не призналась: она горевала. – Достаточно умен для того, чтобы не переходить черту, за которой у него могли возникнуть неприятности. Достаточно умен, чтобы не ошибаться. До вчерашнего вечера.