Мама была в бешенстве, она рвала и метала, обвиняя то меня, то судей, то самого мальчишку Керра. В то, что из меня вышел никудышный боевой маг, она верить не хотела. А я, как и она, не могла в этом признаться даже самой себе. Помню, как в коридоре после соревнований клятвенно обещала матери, что буду больше учиться и практиковаться. Плевать, что от постоянных тренировок тело все время болело, и мне приходилось тайком носить обезболивающие амулеты, главное было заверить, что я смогу, не разочарую ее больше. И мама поверила, пообещала нанять мне учителя или даже заставить отчима со мной заниматься. Такая перспектива мне не нравилась, с дядей мы никогда не были в хороших отношениях. Не то, чтобы мы ссорились... Нет, злобы между нами не было, просто мы были чужие друг другу, и это чувствовалось во всем. Слишком быстро они с мамой сошлись после смерти отца. Почти сразу у них появилась Элинор, у меня было слишком мало времени, чтобы привыкнуть к новому статусу этого человека в нашей семье и начать называть его отцом. Да и как я могла? Никто не заменил бы мне Стефса Белла, он навсегда останется моим отцом, а Дрек, взяв Атмору в жёны, по сути, уже перестал быть моим дядей. Мать могла заставить нас что-то делать вместе, но близкими людьми это нас всё равно не делало.

Стоило ей уйти, причитая, что она ещё покажет организаторам, как надо судить, ко мне сразу подошел он – моё проклятье. У нас никогда не было дружеских бесед, да мы почти и не разговаривали. Мама всегда утверждала, что общаться с врагами — ниже нашего достоинства, и я старательно пыталась выполнять ее приказы. Все менялось лишь во время нашего открытого соперничества, когда мы могли уколоть друг друга и не скрывать нашей вражды.

С его появлением я сразу ощетинилась, ожидая очевидного злорадства. Он победил, как обычно. Мерцающий кубок в его руке тому доказательство, да я и не сомневалась, что так будет. На нем черная боевая форма, на ней ни пятнышка, а я свою синюю замарала, пока меня бросали по рингу, как слепого котенка. Пусть из-за севшего зрения я не могла видеть его злорадное лицо, но его узнала. Может, по короткому черному «ёжику» на голове или пронзительно-синим глазам? Ошибиться не могла, даже когда услышала от него несвойственный Керра вопрос:

— Ты в порядке?

Мне показалось, что моя неожиданная слепота сыграла со мной дурную шутку, поэтому доверилась своему слуху, и тот тоже подтвердил, что передо мной Проклятый Керра. Я кивнула и напряглась, ожидая какой-то подставы, и не напрасно.

— Прекращай это, тебе никогда не быть боевым магом, — сказал он холодно, словно ставя крест на мне. – Белла – артефакторы, боевые маги из вас никчемные, — добавил он, унижая ещё и мою семью, а этого стерпеть я не могла.

— Кто это решил? Ты?! – крикнула на него, сгорая от злости. – С каких это пор Керра решают, на что способны Белла?!

— Не хочешь слушать меня, так послушай своё тело, — тем же нарочито спокойным тоном произнёс он и с безразличным видом вручил мне кубок, будто бы он для него ничего не значит. – Тебе никогда не стать боевым магом, ты слишком слабая для этого.

— То, что я один раз проиграла тебе, не значит, что… — визгнула, бросив кубок ему обратно в руки.

— Тебе, — ткнул кубок мне в живот, заставляя схватить его, — никогда не стать сильнее меня, так что забудь об этом, наследница рода Белла.

Не вернись в тот момент мама, мы бы подрались друг с другом, я, по крайней мере, готова была его прибить тем самым кубком. Тогда его последние слова очень сильно впились мне в память, затем, через несколько месяцев, на инициации они сыграли свою роль, а после мы не разговаривали, да и не соревновались. Боевому магу незачем соревноваться с артефактором, в академии мы живем и занимаемся в отдельных, далеко стоящих друг от друга, корпусах. Мы виделись максимум раз в год и то издали, а все наше общение сводилось к кратким сообщениям и было односторонним. Я никогда не давала Керра номер своего шароноида и никогда не писала ему в ответ, на это было несколько причин.