Через месяц после приезда с сенокоса Алсу сообщила родителям, что ждет ребенка.

Это в корне меняло дело.

Посовещавшись, родители приняли единственно верное решение: играть свадьбу.

Получилось не пышно, но очень достойно. Большой дом Ишмурзиных был полон гостей, в том числе из городской элиты.

Незадачливый новый родственник, отец жениха, Тимур Рифатович, разумеется, набрался. Правда, тихо, спокойно, без скандалов.

Зато сын его, Ринат, не подвел: ушел с молодой женой своими ногами.

Что ж, дочка сама выбрала себе судьбу.

После пошла обычная жизнь: работа по дому, ожидание первенца.

Конечно, изба Гильдеевых не шла ни в какое сравнение с огромным домом ее родителей. Но, пока любовь не остыла, интерьеры – последнее, что волнует любящих.

Ринат выпивал, однако не так много. С друзьями, с отцом. Один раз по-крупному, так, что ноги не ходили.

В доме, правда, им активно мешала Далия. Впрочем, иногда она тоже соглашалась принять сто грамм, после чего уже не мешала.

Однако пока все в этом плане было терпимо, не только по меркам Откоса, но даже по средним меркам городка.

Кончилась же идиллия быстро и, можно сказать, одномоментно.

Однажды вечером Ринат домой не пришел. В десять – нет. В двенадцать – нет.

Алсу позвонила отцу, тот молча выслушал и повесил трубку. Через полчаса перезвонил сам.

– Он в полиции, – сказал Радик Алиханович. Голосом скорее нежным, чем сердитым. Дочка сразу поняла: отец жалеет ее.

Зачем-то погладив здорово округлившийся живот, она, сдерживая страх, спросила:

– За что?

– Сбил четверых, – ответил отец. – Шли на ночную смену, по проезжей части.

– Живы? – почему-то шепотом спросила Алсу.

– Не все, – уклончиво ответил Радик Алиханович. Алсу в трубку услышала всхлипывания мамы. – Не волнуйся, доча, – тяжело вздохнув, пообещал Ишмурзин, – будем его вытаскивать. Куда ж деваться, родственник, – печально закончил он.

Несомненно, у завгара с двадцатипятилетним стажем все необходимые связи имелись. И в ГАИ, и в следствии, и в суде. Возможно даже, на начальной стадии расследования им были получены некие гарантии.

По крайней мере, к адвокатам Радик Алиханович за все время следствия не обращался. Ни к местным, ни к уфимским, ни к московским. А обратился он к ним лишь тогда, когда следствие завершилось и дело было передано в суд.

Видимо, из-за мощного общественного резонанса стало невозможно спустить дело на тормозах.

Прокурор, разумеется тоже знакомый, объяснил завгару, что ничего не поделаешь. Вина доказана многочисленными уликами, три жертвы скончались, еще одна женщина находится в глубокой коме. И еще сказал одну вещь: его зятю инкриминируют как минимум две статьи. Первая – нарушение ПДД, повлекшее за собой смерть двух и более лиц. Это неосторожность. Вторая – оставление сбитых им лиц в опасности. А вот это уже умышленное преступление.

Тесть неудачливого водилы не зря был четверть века завгаром. Он точно знал, как опасны две перечисленные юристом статьи, соединенные вместе.

Одно лишь убийство по неосторожности – это колония-поселение. Независимо от срока. Гарантированная работа и, соответственно, заработок.

Общежитие вместо камеры или лагерного барака. А главное, приезд семьи.

Тот, кто в подобных случаях воротит нос от малокомфортабельных общежитий в поселениях, просто не сидел в лагерях.

Одно лишь оставление в опасности – срок в лагере, зато небольшой (да к тому же по этой статье редко дают реальные сроки).

Все гораздо хуже, когда статьи по неосторожному и умышленному преступлению вменяют одному и тому же лицу. Это сразу переводит отбытие совокупного наказания из колонии-поселения на зону. Пусть даже за первое дали десять лет, а за второе только полтора года. Сложением наказаний с их частичным поглощением может получиться, скажем, одиннадцать лет. Но уже не в полусвободной общаге, да еще с приездом и проживанием рядом семьи, а в конкретном лагере, за колючкой с овчарками и прочими тюремными прелестями.