И очень-очень занятой, несмотря на то, что ни дня не работала по трудовой книжке. На ней дети, дом, живность, участок (как при доме, так и еще отдельно, за городом). Горничная стандартным укладом городка не предусматривалась.

А еще все горожане, работающие (брали отпуск) и неработающие, исчезали из города на две недели в июне и на неделю в августе. Сенокос, огород и малина.

Ягоду никто специально не выращивал. Ее, дикой, до черта было в горах, и у каждого имелось заповедное местечко. Малина душистая настолько, что просто с садовой не сравнить.

Оттуда и вывозили ведрами: на сушку, компоты, пироги, варенье. Бесплатно, с чувством глубокого удовлетворения, как говорил один из наших прошлых лидеров. Главное, с медведем не пересечься, зверь тоже обожал сладкое.

Вот теперь плавно переходим к дочерям, и далее – на финишную прямую нашего неторопливого предисловия.

Старшая – Наталья. Стройная, более-менее симпатичная. Аккуратненькая брюнеточка. И, однозначно, умная.

В лучшей школе городка (а где еще могли учиться дочки завгара Ишмурзина?) она была первой ученицей. Блестяще сдала выпускные и с родительского благословения укатила в столицу, поступив в престижный московский вуз.

Младшая, Алсу, любила сестрицу и одновременно слегка завидовала ей. Она была в семье как Золушка. Нет, никто ее родительской любовью не обделял. Просто так исторически сложилось: Наташка после уроков бегом на кружок или на дополнительные занятия, а Алсу, не проявившая никакой тяги к учению, – на хозяйство. Дрова принеси, печку протопи, золу потом вынеси, за огородом следи – ну точно, Золушка. Разве что не у злой мачехи, а у любящих и любимых мамы с папой.

Мама видела ее расстройство, жаловалась отцу, что, мол, как-то нечестно получается.

Радик Алиханович вызвал младшенькую в горницу и серьезно спросил: готова ли она пахать в науках так же, как сестренка? Если да, то он готов вызвать из деревни родственницу, помочь маме по хозяйству, освободив тем самым Алсу.

Подумала младшая дочка и отказалась.

Выносить золу ей не нравилось. Но алгебра с химией и историей нравились еще меньше.

Уж лучше зола.

Мама только улыбнулась отцову эксперименту. Уж ей ли было не знать свою кровинушку?

Если честно, Алсу давно интересовали только мальчики. Не в плохом смысле, она вовсе не была распутной девицей. Просто с седьмого класса, как образовались у вчера еще ребеночка тугие груди да круглая попка, Алсу готовилась к своему главному жизненному предназначению. И это точно были не алгебра с геометрией.

Мама против такого расклада не возражала. Она знала наверняка, что от дома, любви и деток тоже можно иметь полноценное счастье.

Уместно, наверное, сказать, что красоткой Алсу не была. Однако она была такая… слегка сдобная, что ли, и при этом крепко сбитая. Платьица предпочитала носить в обтяжку, и уже в старших классах на ней нередко останавливались мужские взгляды. Пышные, соломенного цвета, волосы лишь усиливали ее сексуальную притягательность.

Еще одной золушкиной обязанностью было носить домашние обеды отцу. Так уж принято в Белогорске: в ресторан ходили немногие, либо молодежь золотая, либо командировочные на местные предприятия – небольшие, однако союзного, как раньше говорили, значения…

Вот тут-то, на автобазе, и пересеклись тропинки дочки завгара Алсу и сына алкоголика Рината.

Живой обоюдный интерес был совершенно понятен.

Она – ренуаровская девушка, пышная, но абсолютно ничего лишнего. Да еще серо-голубые глаза с поволокой. И соломенная охапка волос.

В этой девушке все было настоящее, кровь с молоком, без сои и консервантов. А чуть-чуть выглядывающая из-под блузки крепкая белая грудь вызывала инстинктивное желание познакомиться с девчонкой поближе.