– А кто знал, что тетрадь зашифрована?

– Это я ни от кого не скрывал, – старый мастер помолчал немного, пожевал губу и продолжил: – Всё равно, видите, к чему это привело?

Мысль окончательно оформилась. Преступник не знал шифра. Но знал, что тетрадь зашифрована. Убить Кведжина только ради ключа от потайного ящика он не мог. Нельзя и представить, что некто в одиночку набросился на Кведжина здесь, у самого дома, где спят брат и отец. Возможны шум, крики: механик или эконом – не солдаты, чтобы незаметно подобраться и оглушить жертву с первого удара. Ученика требуется связать, заткнуть ему рот, унести куда-то и спрятать. Виновен Калгар, но у него обязательно есть сообщник в доме. Едва закончится непогода – просеять главный остров мелким ситом. Кведжина не могли унести слишком далеко. Выпытывать у него шифр можно, лишь скрывшись ненадолго под видом хозяйственных дел. Длительное отсутствие сразу выглядит подозрительно. Хватать Калгара, и на дыбу: пусть отвечает, где они прячут Кведжина. Прислуга, для обвинения барону хватит и косвенных улик. Эконом – трус. Стоит его припереть к стенке – напомнить и про разговор весной, и показать рубашку, сделать вид, что всё знаешь… Расколется как миленький. Сдаст подельника, лишь бы самому уйти от петли.

– Пути небесные неисповедимы, – пожала плечами ищейка. В голосе жестяным дребезгом зазвучало раздражение, но старик этого не заметил. – Пока не свершится, никто из нас не знает точно, что и к чему приведёт.

– Думать, что ставший мне ещё одним сыном человек, – не обращая на неё внимания, продолжал Фейбер, – с которым я пережил веселье и горе, делился всеми мыслями…

Договорить до конца у него не вышло. Сквозь вой ветра и шум дождя до них донёсся отчётливый человеческий крик.

В комнате сразу стало тихо.

– Рядом, – неуверенно сказал Арбур. – И голос вроде знакомый.

– Где-то близко, – подтвердила Рианон.

Про себя же подумала: «Торопишься, мальчик. Не можешь ты разобрать сквозь шторм, чей там голос. Спешишь отвести от себя подозрения. Сейчас первый бросишься на помощь. И если что – Кведжина прирежешь. Вместе с Калгаром».

Арбур выскочил из комнаты, в темноте нашарил шаперон и уже натягивал его.

– Я проверю.

Не успел он открыть дверь, как с верхнего этажа раздался отчаянный крик Гармана:

– Сейчас!

Дом был богатый, везде – большие стёкла. Они мешали видеть чётко, потому лицо неизвестного человека на улице, особенно сейчас в грозу, казалось лишённой всякого выражения маской нихонского театра. А со двора уже раздавался шум. Гарман спрыгнул прямо из окна второго этажа. Грохнула входная дверь, Гарман принялся затаскивать в дом грузного мужчину, кажется, без сознания. Выглянувшая в сени Рианон заметила, что в спине у незнакомца торчит стрела. Он хрипло дышал, но был жив.

– Кведжин, ты? Ты жив, мой мальчик? – в сени, пытаясь отпихнуть ищейку, уже протискивался Фейбер.

Кведжин открыл глаза, взгляд стал осмысленным. Тело вытянулось, рот открылся, оттуда показалась струйка крови. Он хрипло дышал, судорога сотрясала его тело, но всё равно Кведжин тянулся к стоявшим в сенях людям и пытался что-то сказать. В это время во дворе с характерным гудением хлопнула тетива арбалета. Стрела ударила прямо над головой Гармана.

– Гасите свет! – крикнула Рианон.

Задуть свечи промешкали несколько мгновений. Этого хватило выстрелить ещё раз. Вторая стрела воткнулась в спину Кведжина возле шеи. Тело дёрнулось от удара и бессильно осело в руках Гармана грузным мешком.

Через открытый дверной проём хлестал дождь, заливая дом, людей и мёртвого Кведжина. Ветер выл и слепил глаза. Гарман наклонился, пытаясь нащупать пульс. С ярость и болью в голосе крикнул: