Все до конца было ясно, кроме одного. Где тетрадь? Хорошо, если Калгара поймают. Он укажет на Арбура, парня вздёрнут на дыбу. А если нет? И нельзя просто войти в трапезную и крикнуть: «Это ты». Арбур сразу начнёт возмущаться, картинно пожмёт плечами и с обидой скажет: «С ума вы сошли! Это вы от бессилия, чтобы хоть кого-то, но назначить виновным, раз уж не получилось отыскать пропажу». И барон, скорее всего, его поддержит. Ибо след на рубашке – не абсолютное доказательство. Как и разговор с экономом.

Уже подходя к трапезной, Рианон услышала голоса. Чуть задержалась, прислушиваясь.

– Он писал, что не может меня убить и потому бежал, – устало прозвучал голос Фейбера. – Зачем же он вернулся?

Ответил Арбур. Говорил страстно, уверенно, обвиняюще… Интонации казались Рианон деланными и фальшивыми. Но для брата и отца его слова звучали трогательно.

– Мне не хочется думать о том грехе, который он совершил. Я все только вспоминаю, как он протянул руку и позвал меня…

– Не за этим же он приходил! – резко ответил Гарман.

– Пусть он был виноват, – продолжал Арбур, – но раз он пришёл, значит, раскаялся. Он попался в чьи-то сети и не сумел выпутаться. Но он мучился и всё-таки на самое страшное, на грех убийства, не пошёл.

– Я не понимаю, – всё так же резко оборвал его Гарман. – Ты говоришь про Кведжина. Но он убит. И его убил Калгар. Именно он виновник всего.

Арбур с точно дозированной насмешкой парировал:

– Ты ещё не догадываешься? Тогда попробую объяснить. Представь себе, что каким-то образом Кведжин совершил проступок и про это узнал посторонний человек. Его шантажировали. Скажем, чтобы сорвать нашу работу. Кто-то из соперников, работающий на врагов его светлости Эдмонтон. Шаг за шагом, пугаясь, увязал Кведжин в тенётах все глубже. Я не оправдываю его, я просто пытаюсь себе представить, как было дело. Он любил и уважал отца, но был бессилен что-либо изменить. От него требовали... Убить? Возможно, через Калгара передали: «Если ты сегодня ночью не убьёшь…»

Арбур помолчал. Стало тихо, остальные его слушали внимательно.

— Может, ещё живя на улице, он случайно познакомился с друидами? Не знал, кто этот его приятель, а сейчас, когда за это отправляют на костёр… И вот, в отчаянии, в растерянности, – продолжал Арбур, – он крадёт тетрадь вместо убийства и пишет прощальное письмо. Что происходит дальше? Кведжин прячется где-то на болотах. Он плачет, когда вспоминает вас, отец. Стыд мучит его, ужас перед встречей с вами, отец, невозможность посмотреть вам в глаза…

На этом Рианон открыла дверь и вошла в комнату. Осмотрелась: ну да, кроме мастера и двух его сыновей – никого. То-то Арбур осмелел. Но на остальных рассказ, кажется, произвёл впечатление: картина слабого, мятущегося человека была изображена мастерски. Гарман сидел и, не двигаясь, смотрел в окно в темноту. Фейбер закрыл лицо руками.

– Я рассказываю, госпожа, свою версию происшедшего, – торопливо доложил Арбур.

– Очень интересно. И совершенно неверно. Вы, может, и хороший механик, но следователь из вас никудышный, – подколола его Рианон, и Арбур бросил на неё раздражённый взгляд, но тут же взял себя в руки. – Не Кведжин украл тетрадь, а Кведжина похитили. Не Кведжин прятался, а Кведжина прятали. И сюда он бежал, пытаясь спастись.

Рианон говорила негромко и пристально смотрела на Арбура. Пусть думает, что в любой момент она скажет: «И похитил его ты». Арбур держался, но тень страха промелькнула на его лице – лёгкая, заметная лишь тому, кто её искал.

– Он боролся за вас, мэтр. Его пытали, стараясь выведать тайну ключа. Но он молчал, а потом сумел освободиться и бежать. Его преследовал… думаю, Калгар. Он же и пытал.