— Раслер, Раслер. – Мне нравится перекатывать его имя на языке, как сладость, которая горчит.

Я остро нуждаюсь в нем. Здесь, в лунном полумраке и в тишине, мы больше не пленитель и жертва, не палач и приговоренный. Мы – два одиночества.

— Пожалуйста, Мьёль. – Он почти пытается уйти, но я уже проникла в его отчаяние, отравила собой, пусть он этого пока и не знает. – Не разрушай меня, моя королева…

Мгновение или два мы смотрим друг на друга, как будто пытаемся отыскать изъян.

А потом жадно впиваемся друг другу в губы, охватываем руками, сливаемся в громко стонущий от боли и желания клубок.