— Просто дай ему, что он захочет, - шепчет нянька Ольфа. Она единственная, кому не безразличная моя первая брачная ночь. – Закрой глаза и подумай о мужчине, которого хочешь, чтобы стать влажной. Тогда не будет болеть, когда этот упырь тебя возьмет.

Мужчине, которого хочу?

Я оказываюсь совершенно не готова к тому, что в эту минуту единственный образ в моей голове – Раслер, то целующий меня в храме, то полуобнаженный на моей постели.

Я пытаюсь вытряхнуть образы, но они проскальзывают куда-то внутрь меня, без ключа открывают дверцу в самые сокровенные мечты. Туда, куда я и сама боюсь порою заглядывать. Но теперь там всецело властвует захватчик с сиреневым взглядом. Я зарываю глаза – и вижу его на ледяном полотне, усмиряющим вирма.

— Возьми. – Ольфа что-то тычет мне в ладонь. – Когда он насытится твоим телом и уснет, вылей в вино. Одного глотка будет достаточно, чтобы отправить убийцу в самую бездну. Сделаешь так и Логвар позволит тебе жить, и отдаст в жены достойному воину.

Я рассматриваю маленький пузырек из шершавого стекла. Внутри что-то желтое, всего пара капель.

Логвар? Позволит мне жить?

Мне хочется зло рассмеяться Ольфе в лицо, но вместо этого я улыбаюсь и киваю.

Она еще какое-то время смотри мне в глаза, выискивает там сомнение, но потом успокаивается и начинает заплетать мои волосы в две косы. Я не умею лгать, но умею притворяться. После того, что со мной сделали, пришлось как следует потренироваться, чтобы избавить себя от притворной жалости и фальшивого сожаления.

На меня одевают сперва нижнюю сорочку и чулки из тонкой шерсти. Сверху – расшитую серебром и песцовым мехом тунику в пол, в косы вплетают нитки перламутровых бус. Их должен был подарить мой муж, а еще браслеты из обсидиана и пояс с лунными камнями. Но у меня нет ничего, лишь бусы моей матери, которые подарил отец, когда забрал ее из родительского дома. Разговоры о том, что муж заплатил за меня кровавую цену, уже гуляют по замку. Я слышу их злое жужжание, но мне все равно.

Перед тем, как уйти, Ольфа крепко сжимает мой кулак со склянкой яда. Улыбается, обнажая сухие белесые десны. А я думаю о том, что нужно обязательно разузнать, каким образом Логвар держит с ней связь. И как долго это длится.

Мое уединение с тишиной сродни интимной близости между двумя влюбленным: можно просто наслаждать тем, что здесь и сейчас мы только вдвоем, ничто не портит наш хрупкий мирок.

И все же в этой темноте что-то прячется. Я почти чувствую это: безобразное, липкое, ползущее по моей спине и отравляющее душу. Это страх неизвестности. Я прислушиваюсь, обхватываю себя руками. Этот шорох – это шаги? Раслер идет в нашу спальню чтобы положить мое тело на алтарь своего нового королевского статуса? Нет, всего лишь сквозняки.

Я раскачиваюсь на кровати, пытаюсь успокоится, но чем дольше длится неведение, тем тяжелее совладать со стучащими зубами, болью, которая выкручивает суставы. Мне почти хочется броситься на дверь, загрохотать в нее кулаками, чтобы тот невидимка, что стоит с обратной стороны, прекратил меня мучить.

Но время тянется, я трижды переворачиваю колбу с часами, а Раслер не приходит. И мне постепенно становится легче. Конечно, зачем ему я, ведь у него есть та гибкая тенерождення змея. Уверена, она знает, как доставить мужчине удовольствие, как сделать так, чтобы и тиран потерял голову и забыл о том, что в постели его ждет нелюбимая жена. К тому же уродливая.

Образы их обнаженных тел врезаются мне в голову, таранят защиту, ломают хрупкие, как скорлупа, преграды. Мне не спастись от этой отравы и пузырек в ладони кажется таким заманчивым. Раслер и та, длинноухая, вдвоем, сплетенные, мокрые от пота, стонущие…