Перед советом я читаю каждый доклад. Делаю правки, выношу резолюции. А между советами я присутствую в имперской канцелярии каждый день, вникая во все мелочи. Каждый, кто устраивается на работу туда, проходит через меня. Все назначения, повышения и понижения по службе тоже одобряю я лично. Поэтому мне непонятно, что я делаю здесь каждый месяц, сидя в тени и откровенно скучая.

Лорд Стайн дочитал свой список и замер, ожидая кивка. Но Маурон медлил. Я увидела, что Стайн внезапно побледнел, и выпрямилась на кушетке, с интересом разглядывая действо. Хоть какое-то разнообразие.

- Одна птичка нашептала мне, - сказал император своим мелодичным сильным голосом, и все министры, не сговариваясь, посмотрели в мою сторону. Я тихонько хмыкнула, удивляясь, зачем он привлекает ко мне внимание, - что расходы в ваше министерство, лорд Стайн, а этом месяце сильно выросли.

- Но, мой император, - прохрипел министр, - стройка...

- Моя птичка, - прервал его Маурон, сделав акцент на первом слове, и все снова слаженно глянули в темноту, что меня скрывала, - говорит, что не все деньги ушли в нужное русло. Я хочу, чтобы половина денег вернулась, скажем, в школу при дворце. Я завтра узнаю у своей птички, появились ли у сирот деньги на новые тетради.

Маурон говорит, как поет - медленно, тягуче. Даже у меня в голове зазвучали хоралы, хотя я не подвержена его магии. Остальные сидели, склонив головы так низко, что практически касались стола лбами. Я видела кровь, капающую на гладкий черный камень из носа Стайна. Ну что ж, зато теперь мне понятно, зачем я здесь. Это демонстрация. Силы, власти, всеведения, магии. В том числе и для меня. Чтобы не забывала свое место. Самое почетное в империи, но всё-таки у ног. Моему императору нет равных.

Я сидела, задумчиво попивая вино, дожидаясь, пока захлопнется дверь за последним министром. Потом легко встала и подошла к трону чуть сбоку. Положила ладони на твердые мужские плечи, немного надавила, поглаживая, разминая.

Какой бы властью и силой не обладал Маурон, он мужчина. Причем мужчина, которого я знаю лучше, чем кто-либо другой в империи. Знаю его привычки, предпочтения, сильные и слабые стороны. Последних почти нет, но все же, все же.

Я переместила большие пальцы рук на затылок, забравшись под его белые, густые волосы и теперь массировала голову и шею, удовлетворённо замечая, как он расслабляется от моих умелых движений.

- Ты удивлена, Фелиция?

Маурон перехватил мою руку и одним сильным движением перетянул меня через подлокотник себе на колени. Мой император любит смотреть в глаза, когда задаёт вопросы.

- Нет, мой император, - сказала я совершенно искренне.

- А вот лорд Стайн удивился, - хмыкнул он.

- Зато теперь он знает, что ничто не проходит мимо вас и вашей... птички.

- Не понравилось прозвище? - рассмеялся Маурон. - А по мне оно намного лучше гарпии. Какая ты гарпия, Фэлиция? Ты - птичка, моя птичка.

И снова это давление на слове "моя". Мои чуткие уши уловили напряжение, но я благоразумно промолчала.

- Моя птичка, - снова повторил Маурон, на этот раз хрипло, безо всякой певучести. И, конечно, я знала этот тон и этот взгляд.

Одной рукой придерживая меня за спину, второй рукой император начинает расстёгивать жемчужные пуговки на моем домашнем платье. Медленно, не торопясь, словно перед нами вся вечность. Хотя, так оно и есть. Я чуть откидываю голову, открывая шею и прогибаясь в пояснице, чтобы Маурону было легче добраться до моего тела. Он стягивает платье поочередно с моих плеч, вытаскивает руки из широких рукавов.