— Ну так скажи мне прямо, что я свободна, и могу делать то, что хочу. И ты выбираешь Лену, — надавила я.

Губу прикусила так сильно, что вкус крови почувствовала. И почти дышать перестала. Мне, наверное, нужно услышать, что Антон выбирает Лену. Это будет точка. После этих слов я даже в дом не поднимусь, поеду в папину квартиру и там переночую на полу. Но услышать я должна.

— Этого я не скажу.

— Тогда… будешь выбирать?

— А что будешь делать ты в это время, Маша? Ты дала мне время, чтобы подумать. Сама-то как его используешь?

— Буду учиться, знакомиться, встречаться. Жить буду, — просто ответила я.

— Знакомиться и встречаться? И на свидания ходить?

— Возможно. Но тоже вполне невинно. Договор обоюдный, Антон — и тебя касается, и меня. Идем уже домой, наверное. Я немного устала, и хочу в душ, и спать.

Антон кивнул, но даже не подумал отпустить мою руку. Наоборот, еще сильнее сжал.

— Да к черту все это, — выпалил он пораженчески. — Не нужно мне время.

— А как же выбор? — не поняла я.

То есть, меня сейчас, все же, пошлют?

— Выбор уже сделан, и без моего участия. Как только ты вошла в мою квартиру, — Антон потянул меня на себя, явно намереваясь поцеловать.

То есть, я? Не Лена?

— Подожди-ка, — уперлась я ладонями в его грудь, — мы вместе?

Он подхватил меня, и затащил на себя.

— Да. Мы вместе, — самодовольно произнес Антон. — Может, прекратим уже разговаривать, и ты позволишь себя поцеловать?

Наверное, я должна была сдержаться. Антону же «взрослая по уму» нужна, сдержанная и вообще не женщина, а робот, но фиг ему. Я завизжала и обняла его, мазнула губами по почке уха, по колючей щеке, и потянулась было к губам, но… нет уж.

— Давай сделаем все правильно, ладно? Ты поговоришь с Леной, и тогда будут и поцелуи, и все остальное, — прошептала я, и дотянулась до двери машины, которую распахнула, впустив холодный и отрезвляющий воздух в салон.

***

После душа я вошла в комнату, и повалилась на кровать, как в детстве бывало — солдатиком плюхнулась, аж подпрыгнула на матрасе. И улыбка от уха до уха.

Помню, также радовалась на Новый Год, лет десять мне было. До этого мне мама по конфете разрешала есть, не больше, но в тот день мама уехала, а папа принес подарок. Для офицерского состава выделили — куклу и почти килограмм конфет в красивом железном чемоданчике. Чемоданчик до сих пор сохранился — есть у меня страстишка к собирательству, я в этом чемодане красивые пуговицы храню. Папе тогда и в голову не пришло контролировать, сколько я смогу конфет слопать, а зря. Я ж все детство только об этом и мечтала — чтобы не одну конфетку, а все, что есть в одно лицо схомячить. И не делиться ни с кем.

Съела. Не знаю уж, как они в меня поместились — там и правда почти килограмм был. И также на кровать повалилась от счастья и от пережора, а то, что потом в больницу попала и мама всыпала и мне и отцу — так это мелочи жизни.

Сейчас я также счастлива, как в тот памятный день.

Антон.

Мой он! Даже если он так не думает, даже если он решился оставить привычную Лену только потому что заскучал, и захотелось чего-то новенького — он все равно мой. Вот только не я держаться за него буду — с Антоном, как показывает практика, это не прокатывает. Пусть он за меня держится, пусть он боится упустить. И им, как и теми конфетами, я делиться не намерена ни с кем.

Так-то!

— Ну что, завалила и отымела Тоху? — раздался шепот от двери.

Я приподнялась на локтях. Андрей. Стоит у двери, которая почему-то не скрипит. Вот у нас дома двери, как им и положено в приличных семействах, скрипели и оповещали, что к хозяевам в комнату проникли незваные гости.