— Помню. И я доверяю, — поморщилась она. — Но свой вопрос идиотским не считаю.

— Что за вопрос? — встрял Андрей.

— На ту тему, которую ты нам подкинул, мальчик, — слово «мальчик» заметно покоробило Андрея, и он улыбнулся еще шире. — Про ужины, ночи и прочие мероприятия.

— Да спали они вместе, чего непонятного, — хмыкнул парень. — Я Машке предложил себя, а она брата выбрала. Бывает. Утешусь как-нибудь, поплакав в подушку. А ты, Лен, не злись. Лучше готовь завтрак, и доверяй дальше.

— А может, ты заткнешься, братец? — оскалился Антон.

— У нас же тут коллективное доверие. Мне ты тоже про него пел, а сам, — яростно сузил глаза парень, и я поняла — что-то не то между братьями случилось. — Но если я какую-то тайну выдал, то прости. Каюсь, я — трепло, живи с этим.

— Доверие, да? — Лена вздернула подбородок, отвернулась к плите, и буквально через пару секунд шумно поставила перед Андреем тарелку с мерзкой яичницей и гадкими колбасками.

— Потом поговорим, — снова отмахнулся Антон.

Доверие. Красивое слово. Сколько раз я от подруг слышала про то, что парни им втирали про то, что, если любишь — доверяй. На словах-то все шикарно, но с фига ли? Не себе-то всегда можно доверять, а тут — другому человеку возьми, доверься, а потом снимай с ушей лапшу. Наверное, полностью доверять можно только тому мужчине, с которым золотую свадьбу отметила, и точно знаешь, что никуда он не денется, так как с костылями и ревматизмом не сильно-то и погуляешь.

Лена, видимо, согласна с моими мыслями. Вижу, как ее выворачивает, а сказать ничего не может. Ну вытащила бы Антона из-за стола, вывела из квартиры, и устроила бы разнос. А она… странная какая-то, еще и улыбаться пытается.

Все же, неплохая она, хоть и меня обхамила сначала. Наверное, мне выгоднее их рассорить, намекнуть на горячую ночь, или сделать загадочный вид. Я в кино такое видела, но мерзко это и нечестно.

— Может, ты скажешь мне, а, Маша? — кивнула мне женщина.

Я растерянно взглянула на Антона, и тот закатил глаза.

— Не приставай к ней. Я же сказал, потом…

— Я в клубе была, — перебила я его. — Мне плохо стало. Очень. Зря пошла, до конца не вылечившись, и вот, Антон меня забрал. Домой пришли — я не в себе была, и тут Андрей со своими намеками на веселую ночь с большой и чистой любовью. Я испугалась, попросилась к Антону. Он не хотел меня у себя оставлять, но я вообще никакая была. Мы просто спали, вот и все. И…

— Довольно, Маш, — мягко остановил меня Антон. — Лена, я ведь просил не за столом это обсуждать. Можно было потерпеть минут десять. Если еще есть вопросы — я отвечу, как буду домой тебя подвозить. А затем мы поговорим и с тобой, — Антон перевел тяжелый взгляд на весело жующего младшего брата. — Слишком много я стал тебе позволять, сам виноват. А теперь, может, позавтракаем в тишине?

Лена виновато взглянула на Антона, опустила глаза, и кивнула.

Блин, ну ведь хорошая она. Терпеливая. Может, мне вообще показалось, что она меня унизить пыталась, я умею себя накручивать. Антона любит вон как, я бы так не смогла — мудро молчать, кивать и улыбаться. А Антон… черт, он мне отца напоминает своей твердолобостью.

Точно солдафон.

Я-то сама смогу такое терпеть?!

И Лена… стало еще неудобнее перед этой женщиной.

Пока все доедали завтрак, а я допивала вторую чашку кофе, Антон что-то строчил в телефоне. Затем поднялся, и сказал:

— Маша, насчет приема у врача я договорился, нас ждут через час. Собирайся. Лена, — перевел он взгляд на нее, — довезу тебя домой, затем с Машей в больницу. И Андрей, — парень уставился на старшего брата, который едко произнес: — На тебе посуда и полы. Чтобы блестело. Отговорки не принимаются.