Чтобы не нахамить, я просто кивнула Лене, и продолжила пить омерзительный на вкус кофе.

— А чем ты увлекаешься? — не отставала Лена.

— Бегом. Танцую еще, — пожала плечами.

— Антон вот тоже бегает. Я танцую, но все никак не могу его на аргентинское танго затащить, — вздохнула «почти невеста». — Там пара нужна, мужчин мало, приходится с женщинами танцевать. А мой мужчина, — выделила эти слова Лена, — на это время найти не может.

— Все эти танцы — пожалуйста, но без меня, — отрезал Антон, и Лена уже непритворно обиделась.

Да и я бы на ее месте тоже обиделась. Наверное, будь передо мной не Антон, а какой угодно другой мужчина, я бы к Лене испытывала не неприязнь, а женскую солидарность. Но что имеем, то имеем.

— Так ты бегаешь? — повернула я голову к Антону.

— Ну да.

— Можно с тобой бегать? Я город пока плохо знаю, еще забегу не туда. У меня зимние спортивки с собой, покупать ничего не нужно.

— Пробежка в шесть тридцать утра, Маш, — усмехнулся мужчина.

Я на это лишь глаза закатила. Я и в пять утра бегала — на улицах почти никого, даже машин мало, красота. Еще прохладно с ночи, пахло росой и морозцем вместо вечного городского дыма.

— Меня ранним подъемом не испугать, — подмигнула ему, о чем почти сразу пожалела.

Про Лену я каким-то чудом умудрилась забыть. Стоило с Антоном заговорить, и все — антураж и второстепенные герои неважны, софиты направлены на главного героя.

— Ты ведь болеешь, детка, — напомнила Лена. В голосе доброжелательность, а в глазах ее я явно вижу картинку, как она мечтает откусить мне голову. — Никаких пробежек, нужно ведь восстановиться. Да и всегда лучше тренажерка, я сама хожу, могу абонемент подарить.

— Спасибо, но дорогие подарки я не принимаю, — вежливо отказалась я.

Никто не отнимет у меня пробежки с Антоном. Будем просыпаться, бежать вместе, затем я буду готовить ему завтрак — картинка чудесная, и такая заманчивая, что я лужицей растекаюсь. И никакой Лене отнять это не позволю!

Ох, что ж меня коротит так?

— Конечно, мы можем бегать вместе, — кивнул мне Антон. — Сначала только с врачом посоветуемся, не вредны ли тебе нагрузки, и в каком количестве.

— Я уже выздоровела. Бодра как огурец. Честно, — рассмеялась я.

Лена сузила глаза, губы поджала, и уставилась на Антона. Снова. Вся она — осуждение. Ревнует?

На миг кольнуло. Что я такое творю? У меня ведь перед глазами именно такой пример был — мой папа, радостно свинтивший от мамы к другой. И мама сама недалеко ушла от него. Клялась ведь себе, что никогда и ни за что, и тут пожалуйста — Антон.

Сложно все как-то. И не очень правильно.

— Где Андрей? — зло поинтересовалась Лена. — Я же попросила позвать его к завтраку.

— Он с Булкой гуляет. Скоро явится.

Лена засопела, а я вспомнила что вроде у Антона хаски есть. Но я то болела, то на учебе, то в клубе была, и с собакеном так и не познакомилась.

Впрочем, и Антон, и Булка — легки на помине. Лязгнула входная дверь, и я услышала довольное пыхтение и цокот коготков по полу.

— Куда? А ну стой… стой, кому говорят. Будка, блин, лапы пошли мыть! — рявкнул Андрей.

Булка бешеным метеором понеслась по коридору прямиком к нам на кухню, оставляя на полу грязюку, и бросилась к Антону, который начал со смехом уворачиваться от проявлений собачьей любви.

Следом, с недобрыми намерениями и гневным выражением на лице, притопал Андрей. Он тоже и не подумал разуться, видимо решив, что раз Булка изгваздала все, то и ему можно не париться.

— Булка… о, какие люди, — расплылся паренек в улыбке — язвительной до жути.

И адресована она всем нам. И Лене, и Антону и мне. За то, что к Лене он любовью не пылает, я даже хамство готова простить. Враг моего врага…