Дверь ожидаемо закрыта.

Я постучала. Звук получился совсем тихим. Сообразив, что в варежках иного не добиться, я сняла их и постучалась вновь. Чуть громче. Но все равно недостаточно, чтобы меня услышали.

Наконец, я увидела звонок. Чувствуя себя распоследней дурой, нажала на кнопку. И уже полминуты спустя из динамика над дверью раздался голос:

– Мы закрыты.

– Я знаю, – я нашла глазок видеокамеры и зачастила, глотая слова, – я к Максу… Максиму Панову. От Аслана Шабаева.

Несколько секунд тишины, во время которых я не смела даже дышать – затем дверь клацает и открывается.

– Проходи.

Я ступила в темноту, пытаясь перестроиться с дневное на полночное зрение.

– Иди направо и до конца, – проинструктировал меня все тот же голос, – кабинет Максима Олеговича будет справа.

– Спасибо.

Я обернулась к охраннику, но увидела лишь его удаляющуюся спину.

Никогда до этого я не бывала в ночных клубах и, сомневаюсь, что когда-либо буду еще, поэтому я принялась вертеть головой налево и направо. Правое крыло, в которое меня направили, было полностью административным, и я не увидела ни танцпола, ни бара, ни сцены – лишь двери с табличками «Бухгалтерия», «Снабжение», «Директор Панов М.О.»

Я застыла перед этой самой последней дверью с золотыми буквами, закрыла глаза и медленно сосчитала до десяти. А затем протянула руку и нерешительно постучалась.

– Открыто.

Этот голос… По моей спине побежали мурашки.

Я не много встречала людей с такими голосами – голосами, проникающими в самое мое нутро. Всего троих.

Первого такого человека я встретила в восьмом классе. И когда он открыл рот, я словно перенеслась в высокое пшеничное поле. Меня обдувал теплый ветерок, сверху грело ласковое солнце, а вокруг плескалось целое море, полное хлеба, жизни и будущего. Мое сердце тогда перевернулось и встало на место, но встало уже неправильно, потому что переворачиваться оно стало каждый раз, когда я слышала этот голос.

Второй голос принадлежал Панову Алексу. Но не всегда. Лишь тогда, когда тот понижал его и вливал ядовитым отваром в мои уши. От этого его отвара внутри меня все отмирало. Если первый голос дарил жизнь, то этот ее отнимал, выжигая все на своем пути дотла.

Голос же Максима Панова… Был как последний шаг перед бездной. Волосы на моей голове встали дыбом, появилось ощущение чего-то неизбежного и неотвратимого. Впервые у меня промелькнула мысль, не совершила ли я ошибку? Что, если придя сюда, я сделала только хуже?

Но… разве уже может быть хуже, чем сейчас?

И не слишком ли поздно теперь отступать?

Я открыла дверь.

И сделала шаг в бездну.