Я смотрю Кириллу в глаза, и моя кожа покрывается корочкой льда от безразличия, которое я там нахожу.

– Нечего сказать, Полина?

– Не называй меня так, – морщусь от волны тока по телу, возвращаю Киру его же фразу, потому что я за четыре года привыкла к грубому звучанию своего имени от мужа.

Это триггер, от которого меня бросает в дрожь.

Одна из причин, почему Олег сразу запал на меня.

– «Плакса» тебе нравится больше?

Лишь пожимаю плечами и пытаюсь слезть с тумбы, потому что мои десять минут на островке спокойствия скоро подойдут к концу, а я так и не успела привести дыхание в норму.

– Нет. Сиди так, – Кир припечатывает меня своей тяжелой ладонью, которая теперь лежит на моем бедре, а я кусаю щеку изнутри и глушу порывы смотреть на него.

Куда угодно, лишь бы не видеть этих глаз.

– Я хочу уйти, – пытаюсь отодвинуть его, но кто-то там наверху придумал, что женщины по определению должны быть слабее мужчин. – Отойди, Кирилл. Иначе я закричу.

– Давай, малышка, кричи. А завтра на первых полосах всех изданий будут статьи о рогах Громова. Как думаешь, тебе припишут одну измену или твое тело «пойдет по рукам»?

– Вряд ли твоя жена обрадуется таким новостям. У вас брачный контракт или она «разденет» тебя до трусов?

– Интересует мое белье, Плакса? Так ты только скажи – я покажу, даже бесплатно. Не придется жертвовать своим статусом подстилки богатого мужика.

Я заношу руку для пощечины, но Кир перехватывает ее в нескольких сантиметрах от своего лица. Даже сейчас, в такой ситуации, не чувствую боли от его пальцев вокруг моего запястья. Он просто удерживает мою руку на месте, пусть и жестко.

– Это «нет»? – ухмыляется, продолжает удерживать меня и зачем-то тянется к моему лицу свободной рукой.

Умом я все понимаю. Передо мной не Олег. Кир не бьет женщин, он вообще не отвечает слабым, а я точно вхожу в эту категорию сейчас, если те пытаются как-то его задеть. Только вот у меня инстинкты, которые плевать на все это хотели с высоты стеклянной башни в несколько десятков этажей.

– Какого хуя, Плакса?! – Кир так реагирует, когда я закрываюсь от него. Поворачиваю голову, выставляю локоть вперед и первые несколько секунд действительно жду удара.

Нужно срочно что-то придумать.

– А чего ты ожидал? Я пыталась ударить тебя, ты решил ответить, у меня сработал защитный механизм, – все же вырываю руку из его хватки и нечаянно сталкиваюсь взглядом с его.

– Ты решила, что должна защищаться? Ты? От меня? – в его глазах плещется какая-то необъяснимая боль, но Кир слишком хорошо умеет контролировать собственное тело, чтобы сразу погасить эту вспышку, где перед ним на миг возрождается та старая я, которая никогда не боялась его силы.

Потому что она знала – никогда этот мужчина не оставит на мне синяк вне постели. А те следы, которые оставались после его несдержанной страсти, мне нравились до какой-то странной мании.

– Хочу кое-что проверить, Плакса, и мне нужно, чтобы ты не двигалась. Я не собираюсь бить тебя, так что попытайся выкинуть эту херню из своей головы.

– Что ты собира…

Его губы все такие же жесткие и сухие. Кир подчиняет меня этим поцелуем, толкается языком в рот, выписывает на нёбе какие-то замысловатые узоры, подушечкой большого пальца кружа по запястью той руки, которой я хотела зарядить ему по щеке.

Он грубо зарывается мне в волосы, удерживает на месте так, что я не могу пошевелиться. Я сдаюсь, позволяя ему буквально трахать мой рот, и в этот момент все тело окутывает давно забытой дымкой вышедших из спячки мотыльков.

Это еще не пестрые бабочки с яркими завораживающими крыльями, но я чувствую, что они смогут расцвести и превратиться в них.