Мужа, который накидывает на мои плечи пиджак, чтобы я перестала дрожать. Мужа, который притягивает в свои объятия, чтобы быстрее согреть. Мужа, который подает мне платок, потому что, по моей версии, я забыла о яркой помаде на губах и нечаянно ее размазала.

Только все это напускное. Я знаю, что сегодняшней ночью мне придется ответить за свой маленький побег – Олег будет особенно груб в постели.

– Что ты делала на улице, милая?

Мы заходим в уборную – мне нужна вода, чтобы справиться с яркой алой краской на щеке. Олег не пускает охранников внутрь, но оставляет их дежурить строго у двери. Никто в случае чего не должен слышать того, что здесь сейчас произойдет. А им платят достаточно, чтобы игнорировать меня.

Оно произойдет. Я вижу это в его глазах.

Беру небольшое полотенце справа от раковины, лью воду на его кончик и принимаюсь поправлять макияж, сделав вид, что вся моя сосредоточенность уходит на это важное занятие, но муж резко обрывает меня жесткой хваткой пальцев – выворачивает мне руку под таким углом, что я моментально срываюсь в жалобный писк, чувствуя острые вспышки где-то в районе плеча.

Боль.

Я привыкла к ней. Живу с этой мерзкой стервой бок о бок, но иногда Олег выходит из себя настолько, что я превращаюсь в жалкую плаксу.

Плакса.

Когда мы с Киром впервые встретились, я была вся зареванная, шарахалась от проезжающих машин и хромала на одну ногу из-за содранного об асфальт колена. Он практически силой затащил меня на свой байк, плеснул на ногу виски, от запаха которого меня начало мутить, и обозвал Плаксой, когда я начала размазывать слезы по щекам из-за того, что мне жутко щипало.

А потом как-то прицепилось.

На совместный просмотр кино он притащил два рулона бумажных полотенец, потому что «у него была слишком крутая футболка, чтобы я вытирала об нее свои сопли». Я доказывала, что не расплачусь, демонстративно швырнула в него упаковкой, но уже к середине искусала себе все губы, пытаясь держать марку.

Он тогда тяжело вздохнул, махнул рукой и притянул меня к себе, позволив уткнуться в шею и шмыгать носом до конца сеанса. А после повез меня в парк аттракционов, чтобы я снова начала улыбаться.

Я, словно маленькая девочка, после этого вечера спала с плюшевым бегемотом, которого он выиграл для меня в тире, а теперь Бонни охраняет сон моей дочки.

– Мне просто стало душно, Олег. Ты же знаешь, что я плохо переношу резкие запахи, а у твоих партнеров спутницы очень любят поливать себя духами в любую свободную минуту, – поверь, пожалуйста.

Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста.

– Я полчаса не мог найти тебя. Пришлось обрабатывать главного инвестора без тебя. Если его не заинтересует мое предложение… – Олег сильнее давит мне на руку, я выгибаюсь, встаю на носочки, чтобы хоть немного ослабить положение. – Тебе же лучше, чтобы он связался со мной в ближайшее время.

– Прости меня. Я сглупила. Я такая глупая у тебя… – пытаюсь успокоить Олега тем, что ему обычно нравится слышать. – Он обязательно позвонит тебе. И вложит деньги в твой проект. У меня самый умный муж на свете. Кому, если не тебе, достанется финансирование?

Он – умен, я – безнадежно глупа. Простое правило, с которым мне пришлось смириться. Олег всегда знает, как лучше, а я без него даже на кусок черствого хлеба заработать не смогу, потому что у меня нет мозгов.

Я – пустышка. Просто красивая картинка, которая не выживет без его поддержки.

– Умойся, Полина, нам пора возвращаться, – муж отпускает меня, отходит на пару шагов в сторону и тянется к карману своего пиджака. – Как же я ненавижу всю эту хренову благотворительность. Пятьдесят тысяч за вход, а еще и в аукционе надо себя показать.