Я, как, наверное, на моем месте поступила бы любая впечатлительная девочка, выбрала второе.

И ни о чем не пожалела.

– Попытайся хоты бы попасть, – Кир улыбается, и я точно знаю, что он сейчас вспомнил первый мой удар по груше, когда мой кулак пролетел по касательной, а меня из-за тяги швырнуло в сторону.

Я не представляю лицо Олега, когда бью первый раз. Перед моими глазами не ухмылка Кира.

Я рисую собственное отражение, собственную слабость, которую мне нужно стереть раз и навсегда.

15. Глава 15. Полина

– Ты все забыла, Плакса. Подожди, побереги пальцы, – Кир ловит мои руки, впивается пальцами в предплечья и фиксирует на месте, чтобы я больше бездумно не колотила по груше.

– Не трогай меня, – шиплю ему в ответ, пытаюсь вырваться, но если Кирилл что-то затеял – он не отступится.

– Поздно, девочка. Тебе стоило говорить мне это, когда я первый раз стягивал с тебя трусы.

Мне становится очень душно. Кир теперь стоит за моей спиной, я дергаюсь от каждого его выдоха мне в волосы и стараюсь взять под контроль собственное тело, чтобы нечаянно не прижаться спиной к его груди, потому что каждый чертов оголенный нерв кричит мне об этом желании.

Он бьет носком кроссовка по моим, заставляет меня шире раздвинуть ноги, чтобы мне было легче контролировать вес, и, наконец, отпускает мои руки.

Только вот я рано радуюсь – в следующую секунду он скользит пальцами от запястья до плеча, и я даже через плотную ткань невыносимо ярко чувствую его прикосновения.

– Ты дрожишь, Плакса, – он прекрасно осознает, как влияет на меня. Кир дразнит меня своим дыханием в шею, а затем его широкая ладонь прижимается к моему животу. – Успокойся. Дыши нормально, а то посадишь себе легкие.

– Кир…

– Тихо, малыш, – его губы слегка касаются моего уха, пальцы скользят под укороченную толстовку.

Он поглаживает обнаженную кожу выше резинки лосин, а я прикрываю глаза и чувствую, как соски предательски твердеют, а между ног проступает влага.

В моей жизни так давно не было нежности, что мое тело распаляется даже от легких касаний.

– Твоя тощая задница слишком аппетитно выглядит в этих штанишках. Я не хочу, чтобы на нее все пялились, – горячий язык ласкает раковину, пальцы скользят выше и обводят косточку тонкого лифа, а после Кир тянет кружево вниз на одной чашечке и сжимает сосок до острой вспышки.

Нас никто не видит, Кир закрывает меня своим телом и что-либо разглядеть со стороны в принципе невозможно, но я рискую выдать бесстыдные прилюдные ласки стонами, которые вот-вот начнут срываться с пересохших от волнения губ.

– Н-не надо… Кирилл…

– Точно? Уверена, девочка? – вторая его ладонь накрывает промежность, пальцы давят на вспыхнувшую желанием плоть сквозь слои ткани, и я вынуждена закусить указательный палец, потому что первый неконтролируемый всхлип уже сорвался с губ, а второй будет явно громче. – Помнишь раздевалку? Я заставил тебя упереться ладонями в стену прямо под душем и брал сзади. У тебя они вечно соскальзывали, и мне пришлось развернуть тебя и подхватить на руки, чтобы мой член входил так же глубоко. Я бы повторил это прямо сейчас. Черт, детка, у меня не хватило бы терпения даже раздеть тебя полностью. Хочу раз за разом загонять тебе по самые яйца, – Кир замолкает, а меня трясет как в припадке. Его пальцы в последний раз сдавливают сосок, а после тяжелая ладонь исчезает с груди. – Раздвинь еще немного ноги, Плакса, держи колени чуть согнутыми, чтобы они пружинили. Корпус тоже работает во время удара, ты не статуя, используй свою подвижность…

– Что? – у меня в голове шарики из ваты. Или глупая обезьянка, которая бьет в тарелки. Дзынь-дзынь.