За одну ночь, несколько горячих поцелуев и пару дней безумно горячей переписки нельзя полюбить человека. И я бы не смогла сейчас сказать Киру эти слова, но я точно знаю, что первая буква той самой фразы уже выжжена внутри меня.

А когда-нибудь там загорятся все десять.

13. Глава 13. Кир

Она все-таки села в мою машину.

Ну, если точнее, то не без моей помощи, но это уже абсолютно лишние детали. Обойдемся без них.

Плакса смотрит на меня волком с соседнего пассажирского сидения и, по-моему, серьезно раздумывает над тем, чтобы вывернуть у меня руль и впечатать нас во что-нибудь твердое, чтобы она могла выйти и отправиться в объятия своего муженька.

Сука, как же меня злит это.

Злит, что она родила этому недоноску дочь и назвала ее так, как мы хотели назвать нашу дочь, когда я был под обезболивающими, а Плакса сидела между моих ног и бормотала всякую чушь. Уже и не помню, как мы вышли на тему детей, но Виктория должна была быть от меня.

Она отняла у меня даже это воспоминание.

– Ты во мне дыру прожжешь, если продолжишь в том же духе, – констатирую, не поворачивая головы к ней, но даже так чувствую, как Плакса дергается от моего голоса.

– Зачем ты это сделал, Кирилл? – она дует губы и хмурится, а мне впервые, наверное, за четыре года действительно весело.

Я не пытаюсь издеваться над ней, оно как-то само вспыхивает, когда Плакса появляется в поле моего зрения. Словно впадаю в какой-то мощнейший водоворот из воспоминаний прошлых лет, и все, что мне нужно – ее протянутая рука.

И я, нахрен, не понимаю – мне будет лучше выбраться или втянуть ее к себе.

– Сама же пришла ко мне, Полин, а теперь жалуешься? Тебе следовало хорошо подумать, прежде чем влезать в мою жизнь и напоминать о себе, – откупаюсь сухими фактами, потому что ни за что сейчас не отыщу мотивацию своего поведения.

– Я жалею, что когда-то узнала тебя.

А она правда отрастила себе шипы, которые способны вспороть брюхо с первой попытки.

Плакса похожа на дикую кошку с вздыбленной шерстью. Голодную уличную кошку, у которой пытаются отобрать первую найденную за несколько дней еду.

Я не удивлюсь, если к концу нашей поездки обнаружу свою отгрызанную руку на ее коленях. Или хотя бы палец.

– Почему Виктория? – вопрос все-таки вылетает из моего рта, я сжимаю руль, чтобы не обнаружить свои руки через несколько секунд на горле маленькой предательницы.

– Какое тебе дело? – огрызается, а сама дрожь в руках унять не в состоянии.

У меня на пальцах до сих пор ощущение ее кожи, и Плакса совершенно не помогает унять потребность тормознуть прямо посреди дороги, пересадить ее на свои колени и целовать, пока у обоих не заболят губы.

Это настолько необъяснимая жажда, что я готов оказаться в сухой пустыне без капли воды, лишь бы меня не разъедало изнутри желанием послать все и вспомнить – каково это, просыпаться с ней в одной постели.

Видеть домашнюю Плаксу, с мокрыми волосами и в моей футболке, пока она возится около плиты и зачем-то пытается удивить меня блинчиками, которые у нее всегда начинают нормально получаться попытки с пятой.

Мне тогда нельзя было выходить из режима, я и так был на пороге своей весовой категории, поэтому после каждого такого утра приходилось упахиваться в зале. Нравилось, как Плакса опиралась на руки и наблюдала за тем, как я не слишком аккуратно ем ее заботливые завтраки и стараюсь удержать то же выражение на морде, когда на зубах через раз хрустит скорлупа.

– Ты права, девочка. Мне все равно.

Дальше едем молча.

Я торможу возле зала, который теперь принадлежит моему последнему тренеру. Место только для своих в не слишком, а скорее наоборот, престижном районе города, куда я иногда приезжаю и вспоминаю себя прошлого.