На входе в подъезд Огневский едва не врезался в упитанного мужичка европейской внешности, спускавшегося во двор.

– Sorry! [Извините. – англ.]– добродушно извинился толстяк и пропустил Андрея.

Огневский поднялся на этаж, постучал в дверь квартиры. Никто не ответил. Он прислушался – вроде какое-то движение внутри есть.

– Сталин, привет! – произнес он громко.

Это оригинальное прозвище Андрей дал приятелю еще в Пекине. Джозеф – это ведь Иосиф, а Стил переводится как «сталь». Американец сначала удивлялся и обижался, а потом ничего, привык.

За дверью снова что-то неясно зашумело. Постучал еще раз. Тишина.

А потом раздался истерический вопль по-английски:

– Убирайтесь! Я сказал, что не буду с вами говорить!

– Джо, ты чего? Это Андрей! – крикнул в ответ Огневский.

– Я вооружен! – заорал из-за двери американец. – Я вам не дамся, я буду защищаться!

Что он там, уже белочку словил?..

Огневский постоял соображая. Что теперь, пожать плечами и уйти? Лану это не понравится, он велел достать амера во что бы то ни стало. Но не это главное. Бедняга ведь явно не в себе, психует, очень пьян, а то и еще чего принял. «Вооружен» – это что значит?.. Нельзя оставлять его в таком виде, просто опасно.

Окинул взглядом дверь, оценил. Нет, слишком крепкая, просто так не вышибешь. Повертел головой, спустился обратно во двор, посмотрел по сторонам.

«Ладно, товарищ Сталин, – вздохнул Андрей. – Придется ради тебя попотеть».

Подошел к бетонному крыльцу подъезда. Подпрыгнул, ухватился за край козырька, подтянулся, оказался на высоте второго этажа. Отсюда до открытого окна квартиры Джо метра три. Огневский отошел до противоположного края, глубоко вдохнул, коротко разбежался.

Сделал длинный, красивый прыжок.

Руки ухватились за подоконник, ноги уперлись в стену. Несмотря на сидячую работу, Андрей старался держать себя в форме, сохранять навыки, оставшиеся со службы, да и по возможности учиться новому. С недавнего времени он как раз тренировался прыгать ловко и далеко.

Подтянулся, через открытое окно заглянул в комнату. Изящную небольшую гостиную заливали лучи утреннего солнца. У запертой двери стоял невысокий человек с залысинами в кудрявых волосах. На нем был шикарный халат из матового серебристого шелка, весь измятый и запачканный.

Человек обернулся к окну, его лицо исказилось от ужаса, рука взметнулась вверх. Хлопнул выстрел.

Огневский едва успел опуститься, повис на руках. Пуля ударила в косяк окна, выбив облако щепок. Идиот Джо тут же пальнул еще раз, но Огневский уже, качнувшись, перескочил в сторону, на соседнее открытое окно.

Подтянулся, забросил себя через подоконник в спальню. Тоже красивая современная обстановка, но в состоянии полнейшего бардака. Андрей рванул дверь, влетел в гостиную, выбил пистолет из руки Сталина. Потом взял приятеля в захват, прижал к стене.

– Ты чего творишь?! – рявкнул он. – Совсем с ума сошел?!

– Э… Эндрэй? – поразился Джо, хлопая красными глазами. От него отвратительно пахло потом и перегаром. – Это ты? Чувак…

– Чуть не пристрелил меня, идиот! – Андрей все еще держал друга в захвате. – Хватит бухать, чтоб тебя!

– Извини, чувак, – пробормотал Джо. – Солнце бьет в окно, я не видел, что это ты. Я думал, они вернулись…

– Да кто «они»? – Огневский, наконец, отпустил американца, тот не спешил двигаться, вяло облокотился о стену.

– Убийцы… Киллеры из ЦРУ…

«Началось в деревне утро, – подумал Огневский. – Сейчас будет гнать свою конспирологическую фигню».

Подобное он слыхивал от друга не раз. Американец, сильно не любивший собственное правительство, искренне верил, что Дядюшка Сэм мечтает казнить его за какие-то грехи против демократии.