Свинья, свиньи. Да мои крестьяне, насколько знаю, тоже жёлуди едят, хотя и относятся к людям, а не к млекопитающим парнокопытным. Перетирают плоды дубов в муку и добавляют к пшеничной или ржаной. Чем ближе к концу весны, тем больше пропорция желудей в муке, пока не настаёт пора смешивать их с лебедой и сушёной крапивой. Голод, получается, неизбывный спутник средневековья, что земного, что здешнего магического.

О чём угодно оказался готов думать, только чтобы не слышать звуков пытки. Окружившие меня, стоя спиной к дубу, пятеро гвардейцев хранили мой мыслительный покой. Тише! Чапай думает!

В принципе, при желании мог бы сам расслышать, о чём вещали пленники, делали они это громко, очень громко. Но тут ведь мало слышать, надо ещё складывать пазлы в цельную картину, поэтому намеренно не вслушивался, думая о своём, как Эрик с Карлом закончат допрос, так придут и доложат.

Ригер, смотрю, бдительности не терял, отправил разъезды в разные стороны, врасплох нас не застанешь. Заметив, как из ельника появился милорд Карл, старший сержант поспешил ко мне. Понятно, тоже желает послушать, что удалось узнать у пленников.

– Ну? – поднял взгляд на приятеля и отбросил в сторону очередной взятый из листвы жёлудь.

Смех смехом, но, когда верчу в пальцах какой-нибудь небольшой предмет, это как-то положительно влияет на сосредоточенность. В прошлом такого за собой не замечал, а здесь вот обнаружил. Надо будет попробовать при плетении заклинаний покрутить что-либо в руке, вдруг действительно ускорит магическое конструирование?

– Прошли линию фронта четырьмя отрядами по пятнадцать человек. – Чего у милорда Монского не отнять, так это умения внятно и кратко докладывать. Редчайшее качество для здешнего люда, у которых вечно «ну, это, того, как бы», перескакивания с пятого на десятое, а если говорить о моих помощниках-братьях, так ещё и неистребимая привычка начинать доклад издалека, с момента появления возле Готлина самого Создателя. – Два отряда ушли к Медвежьему. – Это он про урочище на востоке от обители. – Один – в сторону Тризненского озера. Их отряд оседлал нашу дорогу. Задача всех групп – перехват гонцов и ночные нападения на плохо охраняемые обозы. То есть нас они атаковать не станут, понятно. Скрываются в балке, как Ромм и предполагал. Там их осталось вместе с сержантом, командиром отряда, всего тринадцать.

– Несчастливое число, – кивнул своим мыслям.

Виргийцы атаковать не будут, значит, мы на них нападём. Если гора не идёт к Магомету, то Магомет идёт к горе. Оставлять в тылу диверсионный отряд, имея отличную возможность быстро его уничтожить, будет неправильно.

– Несчастливое? – переспросил Карл.

Здесь в Кранце, как, наверное, и во всех других странах, континентах, мирах, имелось множество дурных примет, но число тринадцать к ним не относилось. Не сообразил я.

– Да, для них оно будет таким, несчастливым. – В очередной раз выкрутился, что тот Штирлиц. – Мы врагов в покое не оставим. Ригер, давай обсудим план, как нам не упустить гадов. Сержанта Ромма пригласи только. Тут как раз работёнка для него найдётся, точнее, главное дело ему и предстоит.

Тринадцать виргийских солдат для нашего отряда в три с половиной десятка опытных, хорошо экипированных вооружением, доспехами и амулетами воинов, что называется, на один зуб. Даже без учёта наших – моих и Карла – магических возможностей у врага не будет ни единого шанса оказать хоть сколько-нибудь достойное сопротивление. А вот разбежаться в разные стороны могут. Лови их потом по лесам. Этим-то я точно заниматься не стану, меня главнокомандующий ждёт. Он, правда, не говорил, что я должен явиться срочно, но на войне и без особых указаний к любым приказам или просьбам надо относиться как к неотложным. Знаю, проходил.