Каждый знал свою сумму, каждый отсылал императорскому казначею деньги два-три раза в год.

Уильям понятия не имел, удалось ли кому-нибудь из бастардов выкупить свою свободу. Об этом не принято было говорить в «приличном обществе». Но лично он твердо намеревался сделать это и затем исчезнуть с лица земли, «воскреснув» под другим именем где-нибудь возле границы.

Намеревался, да. Пока не встретил Викторию. Теперь же все его мысли едва ли не постоянно были посвящены ей, покорительнице его сердца.

В данный момент он тщательно собирался на очередное свидание с богатой и относительно молодой вдовой, довольно симпатичной, мягкой и покладистой, а сам думал о Виктории. Одна мысль о том, как весело она улыбалась другим мужчинам за столом, заставляла его пальцы сжиматься в кулаки. На него, Уильяма, она посмотрела не больше пары раз, равнодушно, словно стену осматривала. И он ревновал, жутко ревновал, до дрожи в пальцах и закушенной до крови губы. Ревновал и мечтал сделать ее своей, стать ее первым мужчиной, пробудить в ней страсть.

Виктория. Она никогда не станет его, чего бы он ни хотел…

[1] Тот, кто распознает по виду, по мимике лица внутреннее состояние человека.

8. Глава 8

Томленье и мечты полет
Меня, безумца, веселит,
А Донна пусть меня клянет,
В глаза и за глаза бранит, -
За мукой радость бы пришла,
Лишь стоит Донне пожелать.

Серкамон

Бал. Самый настоящий бал. В средневековом замке. Да, Вика успела не раз убедиться, что Средневековьем местный образ жизни можно назвать с натяжкой. Тут что-то среднее между ним и Возрождением, ближе к последнему. Историк в ней иногда негодовал, напоминая, что командировка изначально планировалась именно в Средние века, с их невероятной красотой и жестокостью, а не в любую другую эпоху. Но саму Вику обуревали невероятные чувства. Мало того, что она здесь — аристократка, по легенде — племянница сильного мага, а значит, важная птица, так еще и бал в ее честь устраивают. Завтра, правда. Но это такие мелочи! Главное же то, что он состоится! Самый настоящий бал! В ее честь!

Наташа постоянно ворчала, что Вика если и умеет что танцевать, так исключительно древние танцы, которые в современном мире никого не интересуют. Сама Вика от таких обвинений отмахивалась, утверждая, что в том веке, в котором они живут, танцы почти никому не нужны. Они – пережиток прошлого, причем прошлого давнего. О них стали забывать еще до выхода в космос и освоения других планет. И вот теперь она сможет продемонстрировать себе самой собственные умения! Недаром столько времени она провела перед специальным и довольно дорогим галафоном с широким экраном — жадно впитывала в себя все кадры с видео из разных миров, училась танцам других веков, тренировалась часами, повторяя движения, которые ей были незнакомы. Оттачивала свое мастерство в том числе и на Владике.

Вика предвкушающе улыбнулась. Бал!

— Ты меня совсем не слушаешь, — сокрушенно покачал головой Аурелиус.

— Прости, — покаянно вздохнула Вика, с большим трудом возвращаясь в реальность и концентрируясь на разговоре. — Я просто никогда даже предположить не могла, что в мою честь будет устраиваться бал.

— Вот о нем я и пришел поговорить, — с дотошностью педанта напомнил Аурелиус. И добавил с нескрываемой иронией: — Дорогая моя племянница, ты обязательно должна танцевать со всеми мужчинами, даже с бастардом.

— А с ним зачем? — недоуменно поинтересовалась Вика.

— Он — местный соблазнитель, этакий Мефистофель[1] Средневековья, — тоном учителя, разжевывающего прописные истины нерадивому ученику, произнес Аурелиус. — Я больше чем уверен, что дамочки, проживающие в этом замке, обязательно пришлют его к тебе в комнату следующей ночью. Ты, надеюсь, не девственница?