В этот день он только валил, очищал древесину от сучков и отволакивал к реке. На следующий разложил бревна так чтобы тонкий кругляк оказался в середине, а более толстый – по краям, для лучшей устойчивости и прочности конструкции. Поперек сверху и снизу в сделанные зарубки уложил деревянные балки. Осталось связать их концы двух сторон веревками. Веревку он решил спросить у старика, когда тот вернется. Однако ближе к вечеру отшельник сам его нашел. Судя по выражению лица, оценил плот как вполне сносный. Разрешил взять веревку. Велел ее замочить сначала, прежде чем вязать.

На следующий день Чумай не пропал с утра, а помог ему срубить настил на плот и поставить на рогатину гребло. Работал старик на удивление сноровисто. Из чего Вемовей снова вывел, что мужик он еще довольно крепкий.

С новым рассветом настало время плыть. Вем сложил свои скудные пожитки в сумку. Старик сунул ему в руки мешочек с перловкой и хлеб. Приволок удочку-самоделку и одну из своих старых шкур.

– Благодарю, Чумай. Вряд ли свидимся.
Короткое «м-м». Вот и попрощались.

***

Пороги остались позади, когда приходилось прилагать немалые усилия, чтобы удержаться на плоту, а порою и привязывать себя к бревнам. И на одиннадцатый день путешествия река расширилась настолько, чтобы плыть без опаски. Вем позволил себе немного расслабиться. Он любовался тонким волоском фиолетовой вэи, силой его мысли меняющей фигуры на его ладони. Круг, спираль, простейшая отмычка…
Вэя хоть и мала, но ведь портал дедов ему открылся, и тем самым он избежал еще одного плена. Вспомнились вытянутые рожи вэйскадровцев на крепостной стене, а еще огромные глаза испуганной девчонки, избранницы командира. Она точно решила, что он самоубийца. Он и сам так думал. Почти. Увидел черное крыло в просвете зубцов и прыгнул. Ведь предугадать, поймает его Хэйван или нет, было невозможно. Но свобода и жизнь все еще при нем. Вот только безумие, похоже, крепчает. Кошмары, в которых он бесконечно бился с противниками, часто теперь перекрывал бред. А в нем чудовище уматывало его долбежом в преграду. Досадно, дракон дери.

Вэя снова сделала восьмерку на его ладони и превратилась в знак вопроса. В первый раз он почувствовал, как тонкая струйка силы влилась в него, сразу после его первой битвы на арене. Тогда шуйцы кинули его против сильного война для разогрева, точно кость волкодаву на потеху толпе зрителей. Но увы. Просчитались. Когда Вем зарубил противника его же саблями, выставили против шустрого новичка еще троих, хорошо, хоть по очереди. С последним ему просто повезло. Верзила сам неудачно споткнулся о брошенную булаву и буквально напоролся на клинок.

Вем без сил опустился рядом с бьющимся в агонии телом. Он тщетно пытался зажать рану на собственном вспоротом боку, из которого вместе с кровью утекали последние минуты и его жизни. Скользкие обагренные ладони, едкий запах горячей крови и пота, и боль до мушек в глазах... В тот момент это произошло в первый раз. Вэя влилась в него самую малость, и так его поразила. Что даже то, что его не добили, а уволокли с арены, заявив, что сын генерала желает немедленно получить его в рабы – порадовать себя новой живой игрушкой, не вызвало в нем особого удивления. Ведь такого еще Хорн не знал. После пятнадцати лет ни один простой смертный не мог стать вэйном. И ни один вэйн не способен увеличить свой потенциал, как бы сильно не мечтал о том. А желающих было ой как много, в том числе вэйны, не гнушающиеся запретными заклятьями, называемые отступниками. Все исторические тома тому подтверждение. Но, как оказалось, бывают исключения. У него за пять лет с нуля поднялся уровень до единицы. Мало, но ведь и этого не было.