- Странное место для избавления от неприятностей, - покачал он головой недоверчиво.

- Как говорится – середина земли, да? До всего далеко? – я не знала, бытует ли здесь у них это присловье про мою историческую родину, но подумала, что им тоже должно подойти. – Ещё говорят – край географии. Не вдруг выберешься, если даже поездом до столицы десять дней ехать.

Он слушал, кивал… а потом вдруг стремительно достал из кармана своего сюртука нечто и сказал:

- Да-да, конечно… а не подскажете ли, что вот это такое? – и развернул передо мной мой собственный украденный разбойниками российский паспорт. – Здесь определённо ваша фотокарточка.

Я и впрямь мало изменилась с двадцати лет, когда получала этот паспорт. На фото была весьма похожа.

- И откуда вы это взяли? – нужно срочно что-то придумать, только вот что?

- У Михалыча, откуда ещё. Остальному-то быстро покупатели нашлись.

- Дайте сюда, - я попыталась забрать документ.

Он ловко закрыл книжицу и снова спрятал.

- Дам только в том случае, если услышу от вас, что это такое и для чего нужно.

- Вы ведь даже прочитать не можете!

- Я не могу – кто-нибудь другой сможет, - пожал он плечами. – Вы, я смотрю, упорствуете, и не желаете признаваться. А я не уверен, что желаю иметь в моём поселении неизвестную величину. Кто вас знает, а вдруг вы какая-нибудь бомбистка-террористка? А у меня тут дорога железная, место важное и опасное.

- Но я решительно ничем не смогу доказать, что я – не террористка, - покачала я головой. – Вы это придумали, вам и доказывать.

Что, о презумпции невиновности они тут не слышали?

- И докажу, госпожа Филиппова, непремнно докажу. Поэтому как по мне, нельзя вас пускать ни в какую квартиру, а разве что под надзор полиции. Вы можете представлять опасность для здешних мирных обывателей.

- Что значит – под надзор полиции?

- Будете приходить и отмечаться. И на квартиру вам можно не абы куда, а только к надёжным хозяевам.

- Дайте список надёжных домовладельцев. Я найду там кого-нибудь, с кем смогу уговориться, - а вдруг подруги Матрёны Савельевны попадут в тот список?

- Кто ж вам разрешит ходить да уговариваться? – он посмотрел на меня, будто я совсем умственно отсталая.

- Что значит – кто разрешит? Разве мне предъявлено какое-то обвинение? Разве я нарушила закон? На мой взгляд, всё ровно наоборот – я жертва, сначала – ваших прикормленных разбойников, а теперь уже и ваша. Знают ли в городе о том, что вы тут творите?

- Какие прикормленные разбойники, вы о чём, госпожа Филиппова? – деланно изумился он.

- Вы ведь знали, где искать мои пропавшие вещи.

- Так все знают, - сообщил он.

- Что-то не верится. Думаю, есть и честные люди, которые ни в жизни не задумывались о том, кто и где сбывает краденое, - дома было так, а люди, что-то мне кажется, везде одинаковы. – И кстати, вы не желаете отдать мне не принадлежащую вам вещь?

- Это какую же? – спросил он, как ни в чём не бывало.

- Ту самую, что вы так стремительно спрятали. Смысла в ней никакого, но мне было бы приятно сохранить её, как память.

- Вы так и не объяснили, что это.

- Боюсь, и не смогу.

- Вот объясните – тогда и получите назад.

- Произвол.

- Нет, здравая осторожность. Вот что я вам скажу, госпожа Филиппова, - он взглянул на меня, как на двоечницу. – Я согласен закрыть глаза на ваши странности, но – если смогу лично убедиться, что вы не представляете опасности и не ведёте никакой незаконной деятельности.

- И что же убедит вас? – почему я не верю ему?

- Если вы будете находиться поблизости. Мой дом достаточно велик, чтобы разместить там ещё и вас. Тут-то я и стану за вами приглядывать.