Если эти карты – не доказательство того, что Англия проводит тайную войну против России, то что тогда вообще может доказывать враждебность англичан?

И я не собирался вновь идти к губернатору – там я уже был и толку не нашёл. Я намеревался отправиться к Нахимову. Да, это неправильно, даже некрасиво. По сути, я игнорирую военного губернатора и адмирала Морица Борисовича Берха, обращаясь к всего лишь вице-адмиралу. Ну вот было у меня чёткое убеждение, что Нахимов меня поймёт. А не поймёт – так и чёрт с ним. Может быть, те карты, которые я ему оставлю, всё равно сыграют какую-то свою роль в будущем противостоянии. Ведь если за год до событий знать, где именно могут высадиться французы с англичанами, то можно их скинуть в море – и дело с концом.

Павел Степанович нынче был на одной из пристаней Севастополя. Видимо, он не поддался всеобщей истерии и информационному бунту, продолжал заниматься своей рутинной работой. Правильно ли это? Наверное, стоило бы несколько усилить охрану военно-морских объектов. Но это не в укор Нахимову, это такое отношение к безопасности в армии и флоте. Просто ещё не началась масштабная тайная война, не пуганные.

– Господин Шабарин, мне доложили, что вы меня ищете. Признаться, не имею в запасе много времени. Так что не могли бы вы кратко изложить то, зачем вы тратите собственное драгоценное время, – Нахимов встречал меня холодно.

Ну, да я и не рассчитывал на то, что он заключит меня в объятия и предложит выпить за знакомство.

– Ваше превосходительство, взгляните на это! – я отзеркалил суровый решительный тон Нахимова и сразу протянул ему карты англичан.

Мы оба стояли, что уже говорило о не особо приветливом тоне нашей встречи. Меня это, впрочем, не уязвляло, и я говорил спокойно. По мне, пусть Нахимов и не станет мне ни другом, ни приятелем, но, если я не ошибся, и он человек деятельный, то можно сотрудничать плодотворно и без дружеских атрибутов.

– Откуда это у вас? И что вы мне хотите этим сказать? Господин Шабарин, я человек прямой, ценю своё время, полагаю и вас человеком занятым. Я знаю о покушении на вашу жизнь, весь город и флот уже об этом знает, до такой, причём, степени, что и невозможно заставить работать никого, все обсуждают. Между тем… – сказал Павел Степанович Нахимов, почти не отрывая глаз с карт.

– Попытку моего убийства организовал английский шпион. Я уже давно знаю, что становлюсь костью в горле у англичан. А ещё они испугались тех пушек, что я предоставил для испытаний. Так что убить меня у англичан причин было более чем достаточно. Кроме того, я спугнул английского шпиона, проявляя к нему недоверие и даже намекая на то, что он и есть – недруг России, злейший враг, из тех, которые улыбаются в лицо, а в это время перезаряжают пистолет, – сказал я, наблюдая за реакцией Нахимова.

Нет, он не был сильно впечатлён моей речью. Может, подумал, что я по дворянской привычке, для красного словца преувеличил? Ведь он ещё не знает меня – не может быть уверенным, что слов на ветер я не бросаю. Ну, чай, не барышня, чтобы я его впечатлял. Информация вице-адмиралу была доведена, карты переданы, хотя я с удовольствием сохранил бы их у себя. Только что и успел переписать себе места наиболее вероятных десантных операций.

– Честь имею! – сказал тогда я и щёлкнул каблуками.

– Благодарю вас, господин Шабарин. Я найду возможность сообщить вам свое мнение после, когда оно у меня полностью сложится, – сказал Нахимов.

Пусть пишет письма мелким почерком. Я не временно покидал Севастополь, я собирался уезжать из города. Так что, собрав все свои немудрёные пожитки, пригласив управляющую домом Алексеева в Севастополе к себе на работу, я отправился в сторону Феодосии.