— Клубнику. Шампанское под утро, уснуть не могла.

— Твою мать! — рычание перед броском к холодильнику. — Хорошо выспалась, аж еле стоишь?

Она встряхнула головой, начиная догадываться, что он имел в виду.

— Башка трещит и, нет сил шевелиться.

— Теперь представь, что было бы выпей всё и оставь дверь открытой!

Она стонала, зажав виски ладонями, наблюдая за действиями Качана. Шампанское, торт, остатки сливок, клубники и даже букет полетели в мусор.

— Чего непонятного было в словах никому не открывать дверь?

— Она плакала, сказала, что иначе уволят! — на ум слишком поздно пришли мамины слова: «У тебя плачут — просят, а ты плач, но не давай!»

Одна неприятность за другой и не видно конца им и края.

Она опустилась на стул, сама чуть не заревев.

— Боже, какая я дура. Вечно жалею всех. Опять тебя не послушала.

Качан прорычал:

— Это точно. Дуй в душ. Я сейчас!

Галя выключила фен и сразу услышала шум за приоткрытым окном. Она выглянула во двор. Хозяин отеля, насильник и певец в одном лице, гнал пинками админа в сторону ворот, громко крича при этом.

Тот уворачивался от ударов и что-то визжал, отчаянно жестикулируя.

Она успела переодеться, когда дверь отворилась.

— Закрываться не надо? — Качан стоял на пороге.

— Не соображаю сегодня совсем. Думала, закрыла за тобой.

Он оседлал стул спинкой вперёд и, сложив на него руки, упёрся в них подбородком.

— Галчонок, ты розовые очки сними! Не в сказке живёшь, а тем более, сюда попала не в избушку на ножках.

— Ты что-то узнал? — она защёлкнула вторую заколку, в приподнятых наверх волосах, серая пластмасса подчёркивала цвет глаз.

Качан, не скрываясь, смотрел на длинную шею.

— Тебе идёт, но нашла место где сверкать телесами.

— Я всегда так хожу в Стамбуле.

— Не сравнивай.

— Я сейчас наблюдала в окно, как тот свинья гнал админа. Что сучилось?

— Это он подбодяжил снотворное в шампанское.

— Что? Этот сморчок?

— Оприходовал бы, и не узнала кто. Вот тебе и сморчок.

Она провыла, схватившись за голову:

— Боже, как я хочу отсюда убраться!

— Есть шанс. Наш чартер до сих пор в аэропорту стоит. Лётчики забухали. В Россию не могут вернуться без нас. По крайней мере, сразу.

— Что значит «по крайней мере»?

— Вторая часть. — Он смотрел в побледневшее лицо, не опуская взгляд. — Если бы спала в другой части отеля, то наслаждалась охами вздохами.

— Это как?

— Каком кверху и не только.

Узкие брови сошлись у переносицы.

— Что? Прекрати говорить загадками. — Не хотелось верить в услышанное.

— Чпокаться сюда приезжают богатые Митьки. — Он похлопал ладонью по ребру кулака.

— Это точно?

— Судя по тому, что я слышал ночью — да! Не знаю, привозят шлюх с собой или тут покупают, но точно!

Галя шлёпнулась на кровать.

— Вот почему по три халата и зубных щётки в ванной комнате. Если бы я не подставила стул, то… — она вытаращила глаза. — Он же мог меня продать?

— Это вряд ли. Мразь племянник хозяина, не посмел бы, раз ты тому зашла, сам бы попользовался втихаря и свалил.

— Спасибо, что подсказал подпереть ручку.

Качан поднялся, протягивая руку.

— Проехали. Пошли, поедим, пусть видит, что ты в порядке. Потом я с ним разберусь.

— Не трогай его. Лишь бы удрать отсюда.

— Почему?

Он зыркнул с презрением, так что захотелось провалиться сквозь землю. — Запала на богатого чурку?

Галя ловила ртом воздух. Она замахнулась, собираясь влепить пощёчину. Рука попала в захват крепкой ладони.

Коля дёрнул её на себя.

— Что, за живое задело?

— Отпусти! — она шипела в недовольное лицо. — Я сама не бедная, чтоб продаваться. Ты меня с кем-то попутал!

— Таня тоже с деньгами.