А портрет Барбареллы, написанный Тицианом, привёз во Флоренцию Пьетро Донати, говорят, в молодости они были весьма коротко знакомы, и повесил в одной из самых богато убранных комнат своего дома.

* * *

Варфоломей умолк и сделал знак Эдвину, своему юному рыжеволосому сотруднику – тот налил в стакан воды и передал ему.

- Что-то не такая уж она и красотка, эта Барбарелла, - заметил Карло.

- И что тебе в ней не так? – хмыкнул Лодовико.

- Да толстая она, - пожал тот плечами.

Молодёжь согласно закивала.

- Глупые вы, - припечатал Варфоломей. – Кто ж вам сказал, что пятьсот лет назад стандарты красоты были такими же, как сейчас? Это теперь красивой считают ту девушку, что чуть объёмнее доски, да и то потому, что на ней такой удобно моду показывать. А тогда ценились дамы в теле, с белой нежной кожей и рыжими волосами, а всего этого у неё, как можно видеть, в избытке. И вообще, откуда вам знать, красива ли девушка, пока она вам даже ни разу не улыбнулась?

- Эта-то уже не улыбнётся, - заметил Гаэтано. – А жаль, я бы проверил, какова она. И ведь большие деньги за свидание просила, не иначе.

- Ещё бы, - кивнул Варфоломей, допил воду и отставил стакан. – Смотри, у неё на платье и жемчуг, и янтарь, и вышивка искусная, и на шее жемчуг, и в ушах, и в причёске, дама была определённо не бедная. Так вот, коллеги, нам предстоит высказать своё мнение на тему - Тициан ли это, или позднейшая копия.

- А потом ещё двадцать полотен оттуда же? – Джованнина тряхнула волосами и подошла к картине.

- Возможно, дочь моя, - кивнул Варфоломей. – А сейчас все могут быть свободны, сказки на сегодня окончены. Можно подойти, осторожно рассмотреть картину, руками не трогать, если вы не реставратор. Реставраторам не трогать тоже – пока.

Молодёжь согласно покивала и стала постепенно вытекать из зала. Гвидо подошёл к Элоизе и она вернула ему котёнка – тот спал, и даже не проснулся при перемене рук. Октавио что-то тихо говорил Франческе, Кьяра подошла к Лодовико, поцеловала его в щеку и сказала, что ушла работать.

Реставраторы постояли вокруг картины, тихо поговорили между собой и тоже разошлись – кроме Джованнины, которая что-то показывала на картине Карло.

Остались Варфоломей, Элоиза и верхи службы безопасности.

* * *

- Может, пойдём в «сигму»? – спросил Карло. – Там можно поесть. А то я как-то не успел поужинать. И ты тоже, наверное, - глянул он на Джованнину.

- В принципе, можно, - кивнул Лодовико. – У меня есть, что ещё рассказать, но это не обязательно делать на глазах уважаемой дамы, - он легонько кивнул в сторону портрета.

- Тогда мы сворачиваем здесь всё, - Варфоломей кивнул Джованнине, и она принялась укрывать картину, - а вы там попросите, чтобы к нашему приходу принесли чего поприличнее.

- А мы тебя обычно неприличным кормим? – Лодовико спросил-то Варфоломея, а подмигивал Элоизе.

- А у вас по-всякому бывает, - заявил Варфоломей.

Гаэтано уже звонил и командовал «доставить еды, самой вкусной, какую найдёте».

- Так вот, я об интересном нам музее, - Лодовико поставил бокал на стол и отложил вилку. – Дела таковы, что кроме недавно пропавшего хранителя исчезали и другие сотрудники тоже. За время функционирования музея, а это уже семьдесят лет, пропали три человека, госпожа Райт – четвёртая. Или ушли ночью из дома и не вернулись, или жили одни и не пришли утром на работу. Первый, точнее, первая пропала через пару лет после открытия музея, в 1949-м, второй  – в 1983-м, третья – в 2002-м. Есть два интересных момента: все исчезновения случились в конце ноября, между девятнадцатым и двадцать вторым числом. И второе: этой информацией год назад интересовался один из сотрудников музея, тамошний эксперт по имени Мауро Кристофори.